В зеркале Искусства Искусство зеркало отражающее

В зеркале Искусства

Искусство — зеркало, отражающее того, кто в него смотрится. Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея»

Искусство помогает человеку познать самого себя. Всякий раз, смотрясь в зеркало Искусства, человек видит свое новое отражение. Мы тоже решили посмотреть на самих себя в зеркало Искусства. Какое отражение в нем увидел каждый из нас, Вы можете узнать, посетив разделы книги и прочтя наши работы. Не бойтесь и Вы смотреться в это зеркало! Пусть рождаются новые интерпретации – отражения Ваших душ.

СОДЕРЖАНИЕ Зеркало искусства Литературы Зеркало искусства Музыки Зеркало искусства Кинематографа Зеркало искусства Фотографии

Зеркало искусства Литературы Слово о Чехове Интерпретация переводов Аудиохрестоматия

Зеркало искусства Фотографии

Фотография – это тайна о тайне. Чем больше она рассказывает Вам, тем меньше Вы знаете. Диана Арбус Предназначение (предпослание) фотографии — содействовать взаимопониманию между людьми и помогать человеку разобраться в самом себе. А это одна из труднейших задач в мире. Эдвард Стейхен

Приглашаем вас на выставку великих фотографов современности. – Андрей Ефимов – Stasly – Sally Mann – Florian Imgrund – Хельмут Ньютон – Энни Лейбовиц – Лукаш Вьержбовски – Филипп Раметт – Анне Геддес – Анна Солдатюк – Сергей Ларенков

Фотовыставка Андрея Ефимова

Фотограф Андрей Ефимов Немного о фотографе: Андрей Ефимов – молодой (20 лет) талантливый питерский фотограф и видеомейкер, стал популярным благодаря видеороликам, посвященным Петербургу, снятым на профессиональную камеру и смонтированным удачным образом, с использованием красивой инструментальной музыки. Его фотографии и видео очень ярко и живо передают дух Петербурга, мощь, красоту и силу – в одном лишь кадре или паре минутах отличного видеоряда. Его страничка Вконтакте: http: //vk. com/an_ef

Эссе-размышление о творчестве фотографа Казалось бы, о Петербурге снято, написано и сказано столь много, что можно потеряться в бездне различных взглядов, мнений и подходов. Но тем не менее, даже в наши дни появляются яркие молодые искорки, талантливые руки и зоркие глаза, способные если не по-новому взглянуть, то подчеркнуть достоинство того, что оставалось в тени, обрамить картину в достойную раму, вытащить алмаз из груды горной породы и привести в гармонию звуки стихии. Фотографии Андрея Ефимова – необычные фотографии. Его фотографии – это кадры одного большого фильма о Петербурге. В них столько динамики и живой силы, что кажется, будто картинка вот-вот оживет. Она не желает оставаться просто фотографией! Снятая на камеру архитектура Петербурга – это зачастую статность, величественность и вековая гордая неподвижность, а на фотографиях Андрея Ефимова мы почувствуем воздух, морозность утреннего Петербурга, розоватую дымку заката, бегущие облака и свежесть, свежесть в каждом штрихе. На фоне известных петербургских строений - бегущая жизнь в виде людей, автомобилей, облаков и пароходов. Даже памятники, кажется, вот-вот сойдут со своих постаментов и направятся вместе с людьми по проспекту. Небо занимает важное место в творчестве фотографа. Как можно заметить, оно всегда разное, и оно всегда создает атмосферу. Все едино, все составляет нерасторжимый синтез. Фотографии Андрея Ефимова объединены общей идеей – идеей обновления, молодости, прихода весны и, как следствие, самой жизни.

Его творчество тесно связано с Музыкой. Музыкальное сопровождение к видеорядам всегда подбирается классическое, но в современной динамичной обработке. На мой взгляд, это довольно символично: попытка соединить традиционное, вековое и новое, современное. В числе его любимых музыкальных сопроводителей – Эдвин Мартон. Под его знаменитые композиции катался Евгений Плющенко, и так же, как оставлял он острым коньком причудливый рисунок на льду, так же мы видим на фотографиях Андрея Ефимова молниеносно нанесенные штрихи, схваченные на лету, захваченные как будто врасплох, без на то их разрешения. Эти штрихи запечатленная в движении Вечность, мгновение, которым теперь имеют счастье любоваться люди. Фотографии не названы, каждый может сам придумать им название, назвать их так, как подскажет сердце.

Работу выполнила: Игнатьева Олеся

Фотовыставка Stasly

Моменты путешествий по России Фотохудожник , о снимках которого пойдёт речь здесь – Stasly. Это фотограф –натуралист. Он снимает природу. Живую и неживую: животных и людей, камни и цветы, реки и поля, луну и солнце, небо и море. Первые художественные снимки были сделаны около десяти лет назад. При создании своих работ он не пользуется ассистентами и большим количеством съёмочной техники: это фотоаппарат, объектив и вспышка. Stаsly использует минимум компьютерной обработки (чаще всего это только корректировка цвета). Кадр этого фотографа – это не спланированный и постановочный момент, это то, что Stasly увидел и успел запечатлеть на плёнку(или карту памяти). Я предлагаю вашему вниманию несколько фоторабот этого художника.

Тишь да гладь кругом. .

Ромашка

Спелый колос Семья

Рассвет под Москвой

Скотный двор

Голубь Зубы чешутся

Эссе - размышление На снимках изображены моменты из его путешествий по России. Это и раннее утро с дорогой в предрассветном тумане ( «Рассвет под Москвой» ), и жаркий полдень ( «Тишь да глад кругом…» ). Вторая работа особенно мне нравится. На ней запечатлен луг и растущая на нём ёлка. Во всей работе чувствуется безмятежность и спокойствие природы. Утомленные солнцем травы тихо стоят. И ни облачком, ни малейшим дуновением ветерка, ни присутствием человека не нарушается эта тишь. Это и есть, на мой взгляд, красота, широта и необъятность русской природы. В крупном плане изображена работа «Ромашка» так, что можно увидеть сетчатые крылышки и глаза насекомого, прилетевшего собирать пыльцу с цветка. Во всех работах фотографа Stasly чувствуется неподдельная любовь к Родине. Он стремится изображать красоту нашей природы, полноту жизни, буйство красок и эмоции животных. Это и приковывает взгляды людей к его фотографиям. Мне близки его работы, а Вам?

Работу выполнила: Деянова Алеся

Фотовыставка Sally Mann

Творчество: Известна семейными и детскими фотографиями в традициях пикториализма, моделями для которых часто служила ее семья, а также пейзажами американского Юга.

Пикториализм – течение в европейском и американском фотографическом искусстве конца XIX — начала ХХ вв. , подчеркивавшее в фотографии те черты, которые сближали ее с живописью и графикой эпохи (импрессионизм, живопись прерафаэлитов, символизм и др. ). Для достижения подобного эффекта фотографы использовали особые техники съемки и печати (мягкорисующие объективы, фильтры, обработка позитива и др. ).

Candy Cigarette 1989

Emmet, Jessie, Virginia 1989

Jessie at 5, 1987

Emmett Asleep. 1985

Эссе-размышление о творчестве Салли Манн… Реакция людей на ее работы самая разнообразная: непонимание, отчуждение, резкое отрицание, восхищение, обожание, фанатизм. Помню, когда я впервые увидела ее фото (это была Candy Cigarette) меня словно громом поразило – в глазах этой маленькой девочки была мудрость и острая тоска сорокалетней женщины. Для меня это была любовь с первого взгляда. В этом и заключается «изюминка» творчества Салли Манн, она никого не оставляет равнодушным. Если попытаться отстраненно проанализировать ее работы, то нужно отметить, что она очень удачно выбрала тему для серии своих работ. Дети и все, что с ними связано всегда будут волновать людей, так как мы все к этому причастны. Мы все были детьми и помним наше детство, у многих есть дети и у многих они непременно будут. Это делает нас сопричастными тому, что на фото. Салли Манн нарушает табу, когда снимает детей обнаженными, поэтому взрыв эмоций у зрителя закономерен.

Если автор изначально хотел добиться такого эффекта, то «попадание» было стопроцентным. На мой взгляд, в этом и заключается мастерство фотографа – в умении предсказывать. Самые удачные фотографии получаются тогда, когда фотограф уверен в том, что он делает и в результате, который получит. Здесь не должно быть элемента везения. Еще одна вещь, которую мне бы хотелось отметить – достоверность. И опятьтаки это сопряжено со зрительской реакцией. Автор снимает почти что в репортажной технике, у нее крайне мало постановочных фото, поэтому мы верим ей. О качестве работы говорить не стоит, хорошего фотографа видно с первого взгляда. Салли Манн часто обвиняют в распространении детской порнографии, растлении и других подобных вещах. Я думаю, для того, чтобы снимать так и ясно и прямолинейно передавать эмоцию, посыл, чтобы черпать вдохновение в обыденном, нужно уметь видеть красоту и любить то, что снимаешь. Я считаю, что в этом ее секрет.

Работу выполнила: Еремеева Виктория

Фотовыставка Florian Imgrund «Не чёрно-белая сказка»

Многие видят наш мир чёрно-белым… И я предлагаю увидеть в монохромности цветов необычных сюжетов самое сокровенное, самое «Всамделишное» . . А за окнами серый город, Тропы серые, серый лес, Так и тянет задёрнуть шторы, Но там виден кусочек небес…

Фотографии с двойной экспозицией Florian Imgrund Немецкий фотограф Флориан Имгрунд всерьез занимается фотографией совсем недавно – свой первый фотоаппарат он купил летом 2010 года. С тех пор успел сделать немало прекрасных черно-белых фотографий с двойной экспозицией. В подборке вы найдете несколько работ Флориана, который любит помещать человеческие образы на природный фон. Что примечательно – этот эффект сделан без фотошопа.

«Всамделишних не делают на фабрике игрушек - назидательно сказал Кожаный Конь, - Ими становятся. И когда кто-то любит тебя долго и не играет с тобой, а любит на самом деле, тогда ты становишься Всамделишным. – А это больно? – спросил Кролик. – Иногда больно, – ответил Кожаный Конь, который всегда говорил только правду. – Но когда ты Всамделишный, ты о боли не думаешь. »

– А как это происходит? Как будто раз-раз – и ключик вставили и завели, – спросил Кролик, – или помаленьку? – Раз-раз это не происходит, – ответил Кожаный Конь. – Ты же становишься, а это о-го-го как долго. Да этого и вообще может не случиться, если тебя ничего не стоит поломать, если у тебя повсюду острые края, если с тобой необходимо очень бережно обращаться. Вот почему это очень редко происходит с теми, кто не подпускает к себе или старается держаться подальше от чужих проблем.

«Обычно к тому времени, когда ты становишься Всамделишным, шерсть у тебя во многих местах уже вытерта, глаза висят на ниточках, а из швов торчит вата и весь ты уже облезлый и потрепанный. Но в таких делах это совершенно неважно, потому что, когда ты Всамделишный, безобразным ты можешь показаться только тем, кто в таких делах ничего не смыслит»

«Но самое страшное в том, что тебя могут опять разлюбить, а ты так и останешься Всамделишным»

Использованные материалы Фотографии – Florian Imgrund. Официальный сайт: www. inthoughts. de/portfolio. html Эпиграфы - Марджери Уильямс «Плюшевый кролик» Отрывок в предисловии из стихотворения Андрея Кузнецова «Надо мною не небо, не звёздное…» (2007)

Работу выполнила: Сорокина Юлия

Фотовыставка Хельмут Ньютон

Хельмут Ньютон Родился 31 октября 1920 года в берлинском пригороде Шонеберг. Согласно воспоминаниям самого Ньютона, он был «совершенно невыносимым, но очаровательным малышом» . Если мальчику чего-то хотелось, он не отставал от родителей, пока не получал желаемого. К тому же он рано начал интересоваться представительницами противоположного пола – уже в три года, если верить воспоминаниям фотографа, ему нравилось подсматривать, как переодевается няня, а немного позднее он пристрастился к мужским журналам, которые воровал у старшего брата Ханса.

Эссе-размышление Хельмут Нюьтон. Он изменил представление людей о моде и сексуальности. Тогда, в «лихие» 60 -е, его творчество было провокационным и шокирующим, сегодня - это классика жанра. Его фотографии — это вовсе не ода блестящему миру шоу-бизнеса, как считают некоторые скептики, наоборот, он тщательно препарирует и изучает его. Ньютона интересует не внешняя сторона вещей, а их суть, скрытый смысл. Этим меня и привлекает его творчество не наготой тела, а скорее наготой души. Все чувства предельно обнажены, фотографии постановочные, но эмоции – очень честные, очень знакомые. Мне нравится то, как он видит женщин. Они предстают очень сильными, но при этом и очень уязвимыми. И ты теряешься, где же здесь правда? Обнаженное женское тело, например, это оружие, сила или наоборот — интимность, явление слабости? У его моделей по-мужски жесткий взгляд, они хотят казаться уверенными в себе, их привычные атрибуты — сигареты, сигары, маски, оружие. Они будто защищаются всем этим от внешнего мира, пытаются выстроить стену, выглядеть сильными. Но это лишь подчеркивает их уязвимость. На его фотографиях женщины не кокетничают, не заигрывают, их красота очень честная. Она не ветреная, не легкомысленная. Красота — это ответственно, тяжело. Иначе как она может спасти мир? И, кажется, женщины Ньютона это понимают. Это – не просто эротика, не просто красивое голое тело. Нет, гораздо глубже. Эта глубина передается и через цвет: насыщенные черно-белые градации, невероятная четкость. Каждая фотография создает неповторимый образ. «Чувственная красота и красивые чувства» – я бы описала его творчество именно так.

Работу выполнила: Пономаренко Ирина

Фотовыставка Энни Лейбовиц

Анна-Лу «Энни» Лейбовиц (англ. Anna-Lou «Annie» Leibovitz) Энни Лейбовиц - известный американский фотограф. Специализируется на портретах знаменитостей. На сегодня она является одним из самых востребованных и высокооплачиваемых фотографов мира.

Она никогда профессионально не училась искусству фотографии, но за свою жизнь успела поработать с такими изданиями как Rolling Stone, Vanity Fair и Vogue. Почти все знаменитые люди мира оказывались перед объективом ее фотоаппарата.

Одной из самых знаменитых ее работ является фотография Джона Леннона и Йоко Оно, сделанная 8 декабря 1980 года для обложки журнала Rolling Stone. Это был последний профессиональный снимок великого музыканта, которого через пять часов после этого застрелили.

Эссе о творчестве Творчество Лейбовиц поражает широтой своего охвата. Она словно неиссякаемый фонтан замыслов. Листать ее портфолио можно бесконечно – ты будто открываешь разные дверцы невероятной страны, где за каждой из них спрятана другая, ведущая в иной мир, к новым образам и размышлениям. Распахнул одну, и вдруг окунаешься с головой в атмосферу рока, творчества, стихийности, любви, раскаленных чувств и живых идей – здесь просыпается история, оживают воспоминания, рождается меланхолия… Но как может родиться грусть по тому, чего мы, быть может, никогда и не видели, не знали, не чувствовали? Как можно «вспомнить» все то, что запечатлено на снимке, будучи рожденным в другом веке, и испытать легкое сожаление от потерянной эпохи?

Лейбовиц умеет создать образ настолько живой, реальный и знакомый, что не приходится в него верить, он просто выплывает на поверхность из глубин подсознания, как будто всегда там и хранился. Мощнейшее чувство, которое может испытать человек. Как она это делает? На это нет ответа. В этом ее талант и гений.

Но откроем другую дверь – там совершенно другие просторы! Грим, свет, прически, платья, цвета – здесь хранятся сюжеты сказок, веселых и мрачных, удивительных и странных. Тех самых, что сопровождали наше детство.

Однако какое двойственное ощущение рождают эти фотографии - знаменитые люди, снятые в образе всем известных персонажей, словно разрушают саму идею сказочности.

Мы видим детально проработанные костюмы, идеально поставленный свет, изумительную красоту. Но, в то же время, мы не верим в этот мир. Что-то в этих фотографиях позволяет почувствовать искусственно-воссозданное пространство.

В этих снимках Лейбовиц я вижу отражение современного мира: это желание найти и воссоздать детские фантазии, вступающее в соприкосновение с мыслью о невозможности этой затеи. Однако фотограф оставляет нам простор для воображения, ведь что плохого в том, чтобы немного помечтать? . .

Но для Энни и этого мало. За третьей дверью нас ждет новое откровение: здесь сорвана завеса, скрывающая от нас жизнь знаменитых людей. Актеры и актрисы, музыканты, политики вдруг предстают не в ореоле своей профессии, а совершенно обычными людьми. С них будто спадает тяжесть ответственности за тот образ, который они вынуждены нести на людях, и мы видим их без масок, видим их такими, какие они и есть на самом деле.

Здесь и рождается удивительнейший парадокс феномена Лейбовиц: она создает образ без образа. Разрушая привычное для нас восприятие, она создает иное, при этом рождая у зрителя иллюзию, что образа нет. Не в этом ли талант фотографа? Не просто увидеть, не просто сохранить в памяти, но создать нечто такое, что будто всегда и было, никогда не существуя на самом деле.

И таких миров в творчестве Энни Лейбовиц бесконечное множество. Каждый найдет здесь что-то притягательное для себя. Вопрос лишь в том, какую дверь откроешь ты.

Работу выполнила: Батенкова Алена

Фотовыставка Лукаша Вьержбовски

Эссе В качестве моего объекта исследования я выбрала современного польского фотографа Лукаша Вьержбовски, чьи фотографии лично мне очень близки. При создании своих работ Лукаш не использует никаких графических редакторов, все эффекты создаются им вполне естественно (отсюда и название его самого знаменитого альбома «Естественные манипуляции» ). Это видно даже по качеству фотографий – они не обработаны, такое ощущение, будто их создавали при помощи фотоаппарата- «мыльницы» . Персонажами работ Лукаша становятся обычные люди, помещенные в необычный контекст, где все имеет значение: свет (который зачастую является полноценным персонажем), ракурс (незамысловатый, но позволяющий до конца понять мысли автора), окружающие предметы (которые подбираются им со всей тщательностью) и, разумеется, момент съемки. Мои любимые фотографии из этого альбома – «летящие» , когда модели Лукаша словно идут по воздуху. Именно здесь момент съемки и сыграл свою роль. Каким-то образом фотограф добивается того, что люди «зависают» над землей и при этом их волосы и одежда остаются статичными. Либо наоборот, этот эффект добивается при помощи движения исключительно одежды или волос. Лукаш необычен тем, что умеет заметить красоту там, где ее не всегда видим мы. У него в альбоме есть еще множество фотографий, которые я люблю, но я выбрала именно «летящие» , как наиболее близкие мне по духу.

Работу выполнила: Ульяненок Варвара

Мир вверх тормашками глазами Филиппа Раметта

Сколько фотографий уже пересмотрено, сколько похожих кадров мелькнуло перед глазами. Свободными вечерами просто хочется находить свежие таланты. И вот удача! Изгибы головы, тела вслед за очередной картинкой фотографа. Photoshop. Искусственность какая-то. Нет? ! Биография творца раскрывает всю правду и убеждает в естественности неестественности. Филипп Раметт - французский скульптор, некогда прославившийся как мастер по созданию невообразимых инструментов и конструкций из дерева и металла для моделирования иррациональных ситуаций, запечатленных в дальнейшем на фотоаппарат. Благодаря его «скульптурам-структурам» ему удается постоять на балконе в центре Гонконгской гавани, взобраться по скале параллельно земле, пройтись по дереву, прочитать газетку или полежать на дне моря. Восхищаясь талантом Филиппа, задумываюсь: а почему же тогда хочется повернуть снимок, поставить человечка на ноги. А причина - в заученных законах гравитации по физики. И отсюда «закупоривание» творческого, нетрадиционного взгляда.

Филипп Раметт ставит мир вверх тормашки. А на ряду с миром и наше сознание. Смотришь на его фотографии и голова начинает кружиться. . И от неожиданного ракурса, и от идеального кадра без лишних деталей, и от «натурального» таланта «художника» . Он заразил меня идеей о невесомом, спокойном состоянии человека по отношению в окружающему миру. Для меня Раметт Ф. стал отправной точкой измерения таланта фотографов. Вся коммерческая съемка природы/ людей/ зданий с применением возможностей фоторедакторов имеет место быть. Но в этом случае и имя она должна иметь более низкого сорта, нежели «искусство» . Мир слишком хорош, чтобы на него накладывать «макияж» с помощью компьютерной обработки. Фототехника создает слишком правильный результат в умелых руках, чтобы добавлять искусственные штрихи в отснятый кадр. Мастер своего дела способен внести в изображение гениальную мысль. Три главных составляющих «искусства» сплетаются в творчестве Филиппа Раметта. Тогда настало время начать отчет моды на натуральную фотографию.

Работу выполнила: Будникова Марина

Фотовыставка Анне Геддес

О фотографе Анне Геддес родилась13 -го сентября 1956 в Квинсленде (Австралия), став третьей дочерью в семье. Проводить разнообразные эксперименты с камерой, развивая свой собственный стиль визуального воздействия на зрителя она начала, когда ей было около двадцати лет. Держа в своих талантливейших руках самую обыкновенную фотокамеру, она сумела покорить мир стать его знаменитостью. У Анне родилась дочь и она сказала себе: «Когда у тебя рождается ребенок, ты должна привыкнуть к тому, что с этого дня твое сердце бьется в другой груди» . В 1998 году на Всемирном совете профессиональных фотографов Анне Геддес была награждена особым почетным призом за ее вклад в искусство фотографии. Геддес является пожизненным членом Союза профессиональных фотографов Америки.

О творчестве Анне Геддес Дети – самое ценное в жизни каждого человека, и великолепный детский фотограф Анне Геддес доказывает это своими фотографиями. Когда смотришь на эти снимки, на лице невольно появляется улыбка, настолько они чистые, искренние и нежные. Фотографии наполнены любовью, мягкостью и добротой. Чувствуется неподдельная искренность и легкость. Дети получаются хрупкими, уязвимыми и трогательными. Фотограф хочет донести главную мысль своего творчества всему миру: «Дети — наша единственная настоящая радость, их надо беречь и любить» . Большинство фотографий эмоционально очень содержательны, они не могут оставить человека равнодушным. Анне Геддес смогла создать удивительный, наполненный волшебством и светом мир, где его главные герои дети. На многих снимках Анне находит нестандартные решения для композиции фотографии. Известен ряд фотографий детей в цветах, внутри растений и разных предметов. Это показывает, насколько волшебен и ярок детский мир, насколько дети естественны в этих условиях. Дети на фотографиях являются совершенством природы. Также у Анне есть ряд работ, посвященных теме взрослого и ребенка. Эти работы утонченны и нежны. Они отражают хрупкость, а также зависимость маленького человека от взрослых, показывают нужду детей в любви взрослого, в его теплоте и заботе. Благодаря уникальной способности художника по-особенному изображать удивительный детский мир, мы получаем истинное удовольствие.

Работу выполнила: Фатыхова Евгения

Фотовыставка Анны Солдатюк

Натюрморт. Геометрия

В воздушном танце

Галатея

Верная нота

За гранью

Едины

motion

minimal

Эссе-размышление Субъективность через объектив Сегодня, несмотря на коммерциализацию всех видов искусства, фотографии особенно, существуют все же профессионалы, которые не только превосходно делают свою работу, но, в первую очередь, являются Творцами, созидающими нечто свежее, новое и необыкновенное в будничном круговороте жизни. Одним из таких начинающих художников, на мой взгляд, является молодой петербургский фотограф Анна Солдатюк. Ее фокус многогранен. То мы видим подростковый максимализм, то гармонию формы и содержания, то чувственную и манящую женскую Красоту, то легкость и воздушность образов, то минимализм в изображении. Работы Анны весьма разноплановы: от портретов и натюрмортов до репортажей и детальной съемки. Субъективность – одно из основных качеств Творца. Каждый художник вносит свою лепту в картину мироздания. Анна как субъективна, так и объективна. Она срывает маски, раскрывает карты и, несмотря на субъективность, показывает внутреннее естество человека, его неповторимость и уникальность такими, какие они есть, не преувеличивая и не преуменьшая, а также суть окружающей действительности в формах и красках или же в их отсутствии. Геометрия цвета и света, легкость и динамичность фантазии, контрасты, эротика души, романтическое обособление – вот основные мотивы творчества Анны. Тем не менее, работы Анны не представляют собой нечто элитарное. Они просты понятны каждому. Прикоснемся же к удивительным возможностям видеть мир, каким его видят через объектив!

Работу выполнила: Колодницкая Дарина

Фотовыставка Сергея Ларенкова «Невидимый Ленинград»

Сергей Ларенков – лоцман Морского порта Санкт-Петербурга, не является профессиональным фотографом, коллекционирует старинные фотографии и открытки. Его увлечение подарило ему идею проекта, который был создан в 2009 году. С. Ларенков посвятил свою работу 65 -летию полного снятия блокады Ленинграда: на выставке «Призраки прошлого» представлены фотографии, в которых путем точного монтажа были соединены черно-белые кадры страшного блокадного времени и современные городские пейзажи. Эти фотографии требуют большой зрительской работы, поскольку на первый взгляд они могут показаться очень простыми и неглубокими. На внимательного же зрителя они произведут, несомненно, огромное впечатление: на фотографиях будто оживут призраки военного времени, на всем знакомых улицах современного Петербурга словно в мистическом портале будут отражаться события блокадного Ленинграда. Но это не мистика, это – эхо войны. Это было реальностью, это происходило на улицах, по которым сейчас ходим мы, поколение, которому дарована Победа.

С технической точки зрения создание подобных работ – это длительный, требующий большой точности процесс. Имея на руках фотографии ушедшей эпохи, фотограф должен был узнать в них места современного города, что не всегда оказывалось легко, по словам самого С. Ларенкова. Необходимо было также найти подходящую точку съемки и ракурс для создания фотографий современного Петербурга, чтобы произвести качественный и точный монтаж. Это очень трудоемкий процесс. «Большинство блокадных работ были сделаны в течение восьми месяцев с момента начала реализации идеи, » - говорит фотограф. Поскольку С. Ларенков не профессионал в области фотографии, то, быть может, он не в полной мере раскрыл свой замысел, но работы фотографа получили огромное признание и распространение в Сети. Начинаясь как интернет-проект, «Призраки прошлого» имел и продолжение за рамками интернета, вот что говорит об этом сам С. Ларенков: «С предложением о сотрудничестве в создании выставки ко мне обратились сотрудники Музея истории Санкт-Петербурга, и … была открыта выставка «Блокадные реликвии» в Особняке Румянцева, где наряду с настоящими реликвиями времен блокады можно было увидеть и мои работы…» .

Использованные материалы Блог С. Ларенкова: http: //sergey-larenkov. livejournal. com Интернет-интервью с С. Ларенковым: http: //sergeika. ru/? page_id=2113 Статья из интернет-верии газеты «Известия» : http: //www. izvestia. ru/news/357681#axzz 1 paq. GEw. BH

Работу выполнила: Жукова Полина

Зеркало искусства Кинематографа

Зеркало искусства Музыки

Слово о Чехове «Глава о Чехове ещё не кончена, её ещё не прочли, как следует, не вникли в её сущность и преждевременно закрыли книгу. Пусть её раскроют вновь, изучат и дочтут до конца» (К. С. Станиславский)

Аудиохрестоматия

Сравнение художественных переводов

Художественный перевод произведения – один из видов интерпретации текста. Знание языка – далеко не все, что требуется от переводчика. Когда на родной язык перекладывается музыка чужого голоса – в работу включаются и слух, и зрение, и вся внутренняя культура человека. Надобно иметь чуткий языковой вкус, дабы при переводе не утратить ни единой ноты. Произведения могут быть написаны 5 -6 веков назад, а новые и новые переводы к ним – появляться по сей день. Некоторые произведения «живут» в переводах и не теряют своей значимости с каждым новым поколением. Обратимся к интерпретациям переводов разных авторов.

v Деянова Алеся. Сравнение переводов И. В. Гете «Лесной царь» v Жукова Полина. Интерпретация переводов Дж. Байрона «Sun of the Sleepless!» v Сорокина Юлия. Сравнение переводов Гёте «Странника ночная песнь II» v Игнатьева Олеся. Сравнение переводов Федерико Гарсиа Лорки «Сомнамбулический романс» v Фатыхова Евгения. Сопоставительный анализ переводов К. Богатырева и В. Микушевича «Орфей. Эвридика. Гермес» (Рильке) v Пиликина Виктория. Анализ художественных переводов 66 сонета В. Шекспира v Будникова Марина. Сравнение переводов 102 сонета У. Шекспира v Ульяненок Варвара. Сравнение переводов Роберта Бернса «Робин»

Деянова Алеся Сравнение переводов стихотворения Гете «Лесной царь» Johann Wolfgang Goethe "Erlkoenig" Wer reitet so spaet durch Nacht und Wind? Es ist der Vater mit seinem Kind; Er hat den Knaben wohl in dem Arm, Er fasst ihn sicher, er haelt ihn warm. "Mein Sohn, was birgst du so bang dein Gesicht? " "Siehst, Vater, du den Erlkoenig nicht? Den Erlenkoenig mit Kron` und Schweif? " "Mein Sohn, es ist ein Nebelstreif. " --

"Du liebes Kind, komm, geh mit mir! Gar schoene Spiele spiel` ich mit dir; Manch bunte Blumen sind an dem Strand; Meine Mutter hat manch guelden Gewand. " -"Mein Vater, mein Vater, und hoerest du nicht, Was Erlenkoenig mir leise verspricht? " "Sei ruhig, bleib ruhig, mein Kind! In duerren Blaettern saeuselt der Wind. " -"Willst, feiner Knabe, du mit mir gehn? Meine Toechter sollen dich warten schoen; Meine Toechter fuehren den naechtlichen Reihn Und wiegen und tanzen und singen dich ein. " –

"Mein Vater, mein Vater, und siehst du nicht dort Erlkoenigs Toechter am duestern Ort? " "Mein Sohn, mein Sohn, ich seh` es genau, Es scheinen die alten Weiden so grau. " "Ich liebe dich, mich reizt deine schoene Gestalt; Und bist du nicht willig, so brauch` ich Gewalt. " -"Mein Vater, mein Vater, jetzt fasst er mich an! Erlkoenig hat mir ein Leids getan!" -Dem Vater grauset`s, er reitet geschwind, Er haelt in den Armen das aechzende Kind, Erreicht den Hof mit Muh` und Not; In seinen Armen das Kind war tot.

Подстрочй перевод “Лесного Царя” Гёте. Кто так поздно скачет сквозь ветер и ночь? Это отец с ребенком. Он крепко прижал к себе мальчика, ребенку у отца покойно, ребенку у отца тепло. “Мой сын, что ты так робко прячешь лицо? ” — “Отец, ты не видишь Лесного Царя? Лесного Царя в короне и с хвостом? ” — “Мой сын, это полоса тумана!” — “Милое дитя, иди ко мне, иди со мной! Я буду играть с тобой в чудные игры. На побережье моем — много пестрых цветов, у моей матери — много золотых одежд!” — “Отец, отец, неужели ты не слышишь, что Лесной Царь мне шепотом обещает? ” — “Успокойся, мой сын, не бойся, мой сын, в сухой листве — ветер шуршит”. — “Хочешь, нежный мальчик, идти со мной? Мои дочери чудно тебя будут нянчить, мои дочери ведут ночной хоровод, — убаюкают, упляшут, упоют тебя”. — “Отец, отец, неужели ты не видишь — там, в этой мрачной тьме, Лесного Царя дочерей? ” — “Мой сын, мой сын, я в точности вижу: то старые ивы так серо светятся. . . ” — “Я люблю тебя, меня уязвляет твоя красота! Не хочешь охотой — силой возьму!” — “Отец, отец, вот он меня схватил! Лесной Царь мне сделал больно!” Отцу жутко, он быстро скачет, он держит в объятьях стонущее дитя, доскакал до двора с трудом, через силу — ребенок в его руках был мертв.

Перевод В. А. Жуковского Кто скачет, кто мчится под хладною мглой? Ездок запоздалый, с ним сын молодой. К отцу, весь издрогнув, малютка приник; Обняв, его держит и греет старик. "Дитя, что ко мне ты так робко прильнул? " "Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул: Он в темной короне, с густой бородой". "О нет, то белеет туман над водой". "Дитя, оглянися; младенец, ко мне; Веселого много в моей стороне: Цветы бирюзовы, жемчужны струи; Из золота слиты чертоги мои".

"Родимый, лесной царь со мной говорит: Он золото, перлы и радость сулит". "О нет, мой младенец, ослышался ты: То ветер, проснувшись, колыхнул листы". "Ко мне, мой младенец; в дуброве моей Узнаешь прекрасных моих дочерей: При месяце будут играть и летать, Играя, летая, тебя усыплять". "Родимый, лесной царь созвал дочерей: Мне, вижу, кивают из темных ветвей". "О нет, все спокойно в ночной глубине: То ветлы седые стоят в стороне".

"Дитя, я пленился твоей красотой: Неволей иль волей, а будешь ты мой". "Родимый, лесной царь нас хочет догнать; Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать". Ездок оробелый не скачет, летит; Младенец тоскует, младенец кричит; Ездок погоняет, ездок доскакал. . . В руках его мертвый младенец лежал. 1818

Перевод А. А. Фета Лесной царь Кто поздний верховый под ветром ночным? То едет отец с малюткой своим. Он мальчика верною обнял рукой, Его прижимает и греет собой. — Сынок мой, что жмёшься ты, взоры вперя? — Отец, иль не видишь ночного царя? Лесного царя, что в короне, с хвостом? — Сынок, то полоска в тумане густом. «Ребёнок милый, пойдём за мной: Мы чудные игры затеем с тобой. Долина цветами пестро поросла, Одежд золотых моя мать припасла» .

— Отец мой, отец, или ты не слыхал, Что шепотом царь мне лесной обещал? — Не бойся, мой мальчик, покоен будь ты: То ветер сухие тревожит листы. «Иди же, прелестный малютка, скорей: Я дам тебе в няньки моих дочерей, — Мои дочери станут ночною порой Плясать и, баюкая, петь над тобой» . — Отец мой, отец, иль не видишь и сам Лесного царя дочерей ты вот там? — Сынок мой, сынок, я давно разглядел: То ряд старых ветел во мраке так бел.

«Люблю тебя, сердцу ты мил моему; Коль сам не пойдёшь, я насильно возьму» . — Отец мой, отец, вот меня он схватил, — Лесной царь, я чувствую, мне повредил! Отцу стало страшно, он гонит коня, Он мальчика держит, что дышит, стеня, — Насилу достиг он двора своего… Ребёнок был мёртв на руках у него.

Перевод В. А. Жуковского. Прежде всего надо отметить, что произведение Жуковского – это баллада, тогда как у Фета – стихотворение. У Жуковского Лесной царь разговаривает с ребёнком, а в дословном переводе Лесной царь только один раз говорит мальчику: «Я люблю тебя, меня уязвляет твоя красота! Не хочешь охотой — силой возьму!”. В переводе Жуковского чувствуется напевность, даже некая театральность, действие: картины сменяются одна за другой, нападки Лесного царя чередуются с репликами отца и сына. Перевод А. А. Фета. Мне кажется, что этот перевод более близок к оригиналу. В нём уже нет напевности, а повествовательно развивается действие. В переводе Фета отец назван однозначно, а Жуковский называет его ещё и «ездок» .

В первом четверостишии у Жуковского сказано, что мальчик приник к отцу, а у Фета только что отец греет его сам. У Фета Лесной царь с хвостом, а у Жуковского такого нет. То, что сулит Лесной царь ребёнку у обоих переводчиков разное: «Мы чудные игры затеем с тобой. Долина цветами пестро поросла, Одежд золотых моя мать припасла» - у Фета, «Веселого много в моей стороне: Цветы бирюзовы, жемчужны струи; Из золота слиты чертоги мои» - у Жуковского. В переводах отец практически одинаково реагирует на «бред» сына: называет ему природные явления – туман, ветлы шумят, ветер. В последнем четверостишии в обоих переводах отец понимает, что ребёнок болен. И конец одинаково трагичен – отец привозит к дому мертвого ребенка. Мне больше нравится перевод Жуковского. И не только потому, что он мне знаком с детства, но и потому, что оно более напевно, вызывает более глубокие и четкие образы.

Жукова Полина, Интерпретация переводов стихотворения Дж. Байрона «Sun of the Sleepless!» Sun of the Sleepless! Sun of the sleepless! melancholy star! Whose tearful beam glows tremulously far! That show's the darkness thou canst not dispel, How like art thou to joy remember'd well! So gleams the past, the light of other days, Which shines, but warms not with its powerless rays; A nightbeam Sorrow watcheth to behold, Distinct, but distant - clear - but, oh how cold! George Gordon, Lord Byron

Неспящих солнце, грустная звезда, Как слезно луч мерцает твой всегда, Как темнота при нем еще темней, Как он похож на радость прежних дней! Так светит прошлое нам в жизненной ночи, Но уж не греют нас бессильные лучи, Звезда минувшего так в горе мне видна, Видна, но далека — светла, но холодна! Перевод Алексея Толстого *** Бессонных солнце, скорбная звезда, Твой влажный луч доходит к нам сюда. При нем темнее кажется нам ночь, Ты - память счастья, что умчалось прочь. Еще дрожит былого смутный свет, Еще мерцает, но тепла в нем нет. Полночный луч, ты в небе одинок, Чист, но безжизнен, ясен, но далек! Перевод С. Маршака

*** О Солнце глаз бессонных! Звездный луч, Как слезно ты дрожишь меж дальних туч… Сопутник мглы, блестящий страж ночной, Как по былом тоска сходна с тобой… Так светит нам блаженство давних лет, Горит, а все не греет этот свет, Подруга дум воздушная видна, Но далека – ясна и холодна. Перевод А. Фета

Стихотворение Дж. Байрона – ярчайшего представителя английского романтизма – понравилось мне в переводе А. Фета. На мой взгляд, заглавный образ, образ луны, точнее и тоньше всего прописан именно в этом переводе. Первые четыре строфы являются обращением лирического героя к луне, символу одиночества и тоски. «Тоска по былом» мучит лирического героя в тишине ночи. Казалось бы, парадоксальная метафора, сопоставление луны с солнцем, играет очень важную роль в этом стихотворении: «горит, а все не греет этот свет, » - говорится о свете луны, которая, подобно дневному солнцу, освещает ночной мрачный мир и правит им. Лишь ночью, под луной, становится возможным для лирического героя оставаться наедине с тоской по прекрасному прошлому ( «блаженство давних лет» ). Эти воспоминания не греют душу, как греют солнечные лучи, они далеки, как далека луна, и потому холодны в своей безвозвратности, как холоден лунный свет. В оригинале стихотворения меня поразила метафора «Sun of the Sleepless» , которая создается антонимично тому понятию, о котором говорится, и действительно, тосковать под луной – это тоже самое, что иметь право на солнце, которое видит каждый, в то время как не каждый по ночам видит луну. В переводах А. Толстого и С. Маршака в сравнении с переводом А. Фета мне образа «солнца неспящих» мне показался значительно слабее в подборе оттенков слов. (ср. «прошлое» - «былое» , «радость – «блаженство» , «темнота» - «мгла» . Первые два перевода кажутся значительно проще, образ луны в последнем же – вдохновеннее. Однако это не отрицает их права на существование, они являются итогом сложнейшего творческого процесса, движения мысли, слова и вдохновения.

Сорокина Юлия, Сравнение переводов Гёте «Странника ночная песнь II» Подстрочник: Странника ночная песнь II Над всеми вершинами покой. Во всех верхушках (деревьев) ощутишь ты едва ли дуновение. Птички смолкли в лесу. Подожди только: скоро Отдохнёшь ты тоже.

М. Ю. Лермонтов Из Гёте Горные вершины Спят во тьме ночной; Тихие долины Полны свежей мглой; 5 Не пылит дорога, Не дрожат листы… Подожди немного, Отдохнешь и ты. 1840

В. Брюсов Ночная песнь странника (Свободный стих Гете) На всех вершинах — Покой. В листве, в долинах Ни одной Не вздрогнет черты… Птицы дремлют в молчании бора. Подожди только: скоро Уснёшь и ты! 1915

Для сравнения возьмем два перевода произведения Гёте «Странника ночная песнь» М. Ю. Лермонтова и В. Брюсова. После прочтения подстрочника, и двух переводов оригинала возникает ясное чувство – Лермонтов писал, отталкиваясь более от себя, своего созерцания мира и понимания жизни, нежели от тех чувств, что были вложении Гёте в свою «Песнь…» . Брюсов же – напротив – придерживается более оригинала. В его переводе и название осталось практически неизменным – изменение есть только в порядке слов, который стал прямым, в отличии от инверсионного – Гёте. Также у Брюсова также можно увидеть и некое другое понимание движения природы в описанную ночь. У Гёте мы видим еще некую оторванность покоя от земной природы. Здесь покой – еще где-то высоко, не опустился на землю. У Брюсова покой уже на земле. Сравним – «Над всеми вершинами покой» (Гёте) и «На всех вершинах покой» (Брюсов). «Птички смолкли в лесу» (Гёте) и « Птицы дремлют в молчании бора» (Брюсов). Птички смолкли – нам еще неведомо почему. Покой еще не пришел, птички лишь ждут, чувствуют приближение. Птички дремлют в молчании – они уже поняли и приняли тишину, молчание, неподвижность… У Брюсова – всё уже свершилось, осталось только подождать, и тогда – ты тоже уснешь. В последней строчке мы видим существенное отступление Брюсова от оригинала: для него покой – это сон. Забвение. Остановка. Отсутствие всякого движения дальше. Возможно, потому, что движение в природе уже совершилось – покой уже спустился, и пришла пора сну уставшей души.

Обратимся к переводу Лермонтова. Его перевод своеобразен. Здесь покой не над миром, как у Гёте; покой, не опустившийся на мир, как позднее будет у Брюсова; а покой в самом мире. Горные вершины спят, долины полны мглой, дорога не пылит, листы не дрожат – мир замер. И потому, стоит чуть подождать - и ты сможешь отдохнуть. В завершении перевода Лермонтов более близок к Гёте, чем Брюсов. Для Лермонтова покой – это тоже отдых, это успокоение, это не отсутствие дальнейшего движения – это время замедления, после которого, быть может, будет новый путь.

Игнатьева Олеся, Сравнение переводов стихотворения Федерико Гарсиа Лорки «Сомнамбулический романс» В оригинале на испанском (отрывок) Romance sonámbulo Verde que te quiero verde. Verde viento. Verdes ramas. El barco sobre la mar y el caballo en la montaña. Con la sombra en la cintura ella sueña en su baranda verde carne, pelo verde, con ojos de fría plata. Verde que te quiero verde. Bajo la luna gitana, las cosas la están mirando y ella no puede mirarlas.

Перевод А. Гелескула Любовь моя, цвет зеленый. Зеленого ветра всплески. Далекий парусник в море, далекий конь в перелеске. Ночами, по грудь в тумане, она у перил сидела серебряный иней взгляда и зелень волос и тела. Любовь моя, цвет зеленый. Лишь месяц цыганский выйдет, весь мир с нее глаз не сводит и только она не видит. <…>

Перевод О. Савича Люблю тебя в зелень одетой. И ветер зелен. И листья. Корабль на зеленом море, и конь на горе лесистой. До пояса в темноте, мечтает она у ограды, и зелены волосы, тело, глаза серебра прохладней. Люблю тебя в зелень одетой. Цыганский месяц тревожен. Глядят на нее предметы, она их видеть не может. <…>

Изучать творчество Федерико Гарсиа Лорки нужно неотделимо от фольклора и народных поверий Испании, и от времени, в котором жил поэт. Стихотворение входит в книгу «Цыганское романсеро» , написанную в период с 1924 по 1927 гг. , является романсом, который поется. Уже из названия мы можем узнать очень многое. Что значит «Сомнамбулический» ? В медицине под данным термином понимают лунатизм, болезненный сон. Поэзия, естественно, использует это понятие в творческом ключе. Сомнамбулический – таинственный, туманный, еле различимый, неясный, подобный сну. Состояние отрешенности, погруженности в себя, спокойствия, в котором замедляется ход времени. Итак, уже в самом названии перед нами: необычная «сонная» песня. Как и многие романсы и баллады Лорки, она имеет сюжет, но сюжет неразъясненный, незавершенный. «Сюжет ощутим, как и дыхание трагедии, но никто не знает, что же произошло, и даже я сам» , - говорит Лорка. Предположительно, девушка, долго ждавшая когото (быть может, возлюбленного), покончила с собой, упав в пруд. Путники-земляки, мечтавшие о кровле, о женской заботе, узнали об этом, проходя мимо. Вот, пожалуй, и все, о чем точно мы можем сказать. Как и в народных песнях, рассказывается не событие, а судьба.

Большое значение в творчестве Лорки имеют цвета, растения, камни. Стихотворение окрашено в зеленый цвет ( «Любовь моя, цвет зеленый / Зеленого ветра всплески» ; «Люблю тебя в зелень одетой. / И ветер зелен. И листья» . ) В Испании - это символ жизни и смерти, цвет бессмертия, весны и надежды, цвет созерцания и чувственности. Встречается в стихотворении смоковница – растение, означающее пренебрежение и злую судьбу, и роза – как все цветы, соотносимые с любовью, цветок погребальных обрядов. ( «а грудь твоя в темных розах» ; «На белой груди твоей / три сотни розанов черных» ) Серебро и вообще метал – всегда тревожность. ( «Серебряный отблеск в глазах цыганки» ). Стоячая вода – смерть. ( «Из зеркала водяного, / качаясь, она глядела» ).

Как рисуют образы Анатолий Гелескул и Овадий Савич? Образы А. Гелескула метафоричны, похожи на мгновенные зарисовки, на импрессионистическую живопись. Музыкальность стиха достигается за счет шипящих и свистящих звуков. Смоковница чистит ветер наждачной своей листвою. Гора одичалой кошкой встает, ощетиня хвою. О. Савич использует резкие сравнения, разрушающие мелодичность, слова как будто гремят и ударяются друг о друга. Смоковница трется о ветер, Как лапой, веткой шершавой, Гора – дикобраз огромный – щетинится каждой агавой. У А. Гелескула преобладают существительные и прилагательные, создающие картину, зрительный образ. у О. Савича – глаголы, завязывающие действия ( «мечтает» , «глядят» , «стоит» ), лексика и синтаксические конструкции близки прозаической речи, нежели поэтической. Встречаются вставные конструкции ( «по крайней мере» , «если можно» ).

Отличается тон и характер речи путников в одном и другом переводах. Некоторые слова можно представить, как бинарные оппозиции: А. Гелескул О. Савич «Парень» «Паренек» «Кровля» «Каморка» «Земляк» «Сосед» «Изголовье» «Одеяло» Перевод О. Савича лишен поэтической возвышенности и таинственности, сомнамбулическое состояние «покачивания» , песенного эха, музыки из прекрасного далека разрушается обыденными, простоватыми и грубоватыми словами, прерывистостью действия, остановками и парцелляциями ( «И ветер зелен. И листья» ). Романсы Лорки всегда народны и трагичны. Чтобы понять музыку его стихов, ее нужно научиться слушать. Мне думается, что Анатолий Гелескул понял ее тоньше, нежели Овадий Савич. Гражданская война, ожидающая Испанию, сквозной темой проходит через творчество Лорки. Предчувствие ее ощутимо и в «Сомнамбулическом романсе» . Цыганская театральность и карнавальность уступают место протяжной песне о неискупимости страдания. Уставшие, израненные путники, мечтающие о кровле, именно о «кровле» , а не о «каморке» , приходят к тем самым зеленым «вечным» перилам, у которых ночами ждала и не дождалась девушка.

Многие исследователи творчества Лорки говорили о многозначности его образов, но мне кажется, здесь отчетливо проступает мотив вечного пути, вечной дороги домой, на Родину, к родному дому. И – на более широком и отвлеченном уровне – тема вечности вообще, непреходящих истин, для которых смерть – не зло и не конец, а лишь новая форма существования. В качающейся воде есть некое очарование, а смерть девушки – «примиренная скорбь о несбыточном часе» .

Фатыхова Евгения, Сопоставительный анализ переводов К. Богатырева и В. Микушевича стихотворения Рильке «Орфей. Эвридика. Гермес» Стихотворение Райнера Марии Рильке является настоящим, законченным произведением искусства. Поэт в столь небольшом по объему стихотворении смог по-новому осмыслить знаменитый миф об Орфее и Эвридике, открыв читателю весь психологизм мучительных переживаний героя, драматизм ситуации, накал чувств, пережитых Орфеем. Интересно строится композиция стихотворения: сначала дается характеристика пространственной картины мира (это мир, где нависают над пустотой скалы, мосты, лес, где пруд висит над собственным дном), затем поэт обращается к характеристикам персонажей, обращая внимание на детали (их одеяние, поступь, думы, настроение, ощущение мира). Заканчивается стихотворение трагическим моментом расставания Орфея со своей возлюбленной, которая, к сожалению, уже не принадлежит ни ему, ни миру, она отошла в иной мир, стала «другой» . Поэт, как бы говорит в этом стихотворении о том, что всё в жизни закономерно, что человек, оказавшийся по ту сторону света, не может вернуться. Это закон жизни. И тут вина не Орфея, что он обернулся, так должно было случиться, ведь Эвридика уже не способна была вернуться к человеческому существованию:

Она теперь была уже не той, что у певца светло звенела в песнях, не ароматным островком на ложе, не собственностью мужа своего, — но, распустившись золотом волос, она запасы жизни расточила и отдалась земле, как падший дождь. И превратилась в корень. ( пер. К. Богатырева) Итак, обратимся теперь к самим переводам. На мой взгляд, эти два перевода наиболее полно и точно раскрывают масштаб стихотворения. Переводы на высоком уровне передают драматизм и широту чувств, охватываемых в стихотворении. Но мне более близок перевод К. Богатырева. В его переводе стихотворение звучит более торжественно, сохраняется классический слог повествования. Стихотворение словно неспешно «плывет» , перетекает от одной строки к другой. Казалось бы, отсутствие рифмы может помешать восприятию стихотворения, но здесь совсем по-иному. Этот перевод по духу и по мелодии очень близок античной теме. В этом переводе чувствуется статность слога, красота лексики. Например, К. Богатырев во фрагменте описания Эвридики использует такие слова как «ведомая» , «где смерть, как плод, её переполняла» , «полна великой смертью» , «распустившись золотом волос» , т. е. чувствуется что-то возвышенное, трагическое в её облике и состоянии.

Перевод Микушевича более современен, близок читателю наших дней. В описании Эвридики он использует такие слова как «переполнена кончиной» , «в себе замкнулась» , «болезненным казалось ей и дерзким» , «она была распущенной косою» . Видно, что перевод становится менее возвышенным, приземленным, нет той статности и духа античности, старины. По-разному звучат и концовки стихотворений в разных переводах. У Богатырева последняя строчка звучит так: «…о длинный саван часто спотыкаясь, шла — терпеливо, кротко и неровно. . . » У Микушевича последние строки звучат нейтральнее: «Хоть и мешал ей слишком длинный саван, — Шла неуверенно, неторопливо. . . » В первом варианте перевода показано, что Эвридика шла «терпеливо» , смиренно, отойдя от мирских дел. Здесь больше проявляется трагичность, обреченность героини. В заключение можно сказать, что эти два перевода близки, но всё же и отличаются друг от друга звучанием, приближенностью к разным эпохам. Каждый из переводчиков хотел раскрыть эту поэму по-своему, но чтобы они были созвучны поэтике оригинала.

Пиликина Виктория, Анализ художественных переводов 66 сонета В. Шекспира Искусство - это то, к чему люди разных поколений обращаются снова и снова. Произведение должно быть именно таким, чтобы к нему хотелось возвращаться, как к дому предков, покинутому когда-то. Творение расширяет угол зрения на главную, обозначенную в нем, проблему. Гений ставит вопрос, а последующие поколения деятелей искусства не дают мыслям о нем умереть, рождая всё новые интерпретации. Так происходит и с бессмертными творениями В. Шекспира. Например, 66 сонет имеет множество художественных переводов, а всё потому, что он отражает события актуальные для наших дней, прошлых поколений и, казалось бы, забытых времен. Размышления об огромной роли искусства в историко-культурном процессе привели меня к анализу двух художественных переводов 66 сонета В. Шекспира: перевод В. Бойко и перевод О. Румера.

Перевод Владимира Бойко Я так устал, что лучше умереть. К чему достоинство, когда ты нищий И на ничтожеств с завистью смотреть Приходится, живя небесной пищей. Кругом безверье, пошлость и порок, И лишь в насмешку говорят о чести, И силы покидают нас не в срок, И не к лицу девицей быть невесте. Искусству крепко власть заткнула рот, Умельцем правит свора бестолковых, И вечно в дураках тот, кто не врет, И зло глумится над добром в оковах. Устал я, и о смерти лишь молю, Но как оставить тех, кого люблю?

Перевод О. Румера Я смерть зову, глядеть не в силах боле, Как гибнет в нищете достойный муж, А негодяй живет в красе и холе; Как топчется доверье чистых душ, Как целомудрию грозят позором, Как почести мерзавцам воздают, Как сила никнет перед наглым взором, Как всюду в жизни торжествует плут, Как над искусством произвол глумится, Как правит недомыслие умом, Как в лапах Зла мучительно томится Все то, что называем мы Добром. Когда б не ты, любовь моя, давно бы Искал я отдыха под сенью гроба.

В первую очередь, при обращении к этим литературным произведениям я задумалась о сущности лирического героя каждого из них. Лирический герой В. Бойко представляется мне юношей. В этом молодом человеке ещё кипит буря чувств, но он уже задумывается о чем-то большем и важном. О. Румер рисует перед читателем героя, который много видел и возможно даже не так уж молод, он печален. Несмотря на это в нем живет любовь. Герой открыт к той силе, которая спасает его душу от забвения. В первом стихотворении мы видим взгляд изнутри событий, в них обозначаются вопросы важные для лирического героя: «Я так устал, что лучше умереть. К чему достоинство, когда ты нищий И на ничтожеств с завистью смотреть Приходится, живя небесной пищей. » Герой обращается к читателю (слушателям, толпе) и смысл стихотворения обличен в более простую форму, чем в произведении О. Румера , т. к важно донести суть до множества людей. О. Румер создал лирического героя, который в своих суждениях направлен на постижение собственных чувств. Он ведет диалог с самим собой и его слова отражают стремление к возвышенным книжным формам (высокому стилю). Таким способом наиболее полно будет выражена его печаль, и чувство отчаяния: «Я смерть зову, глядеть не в силах боле, Как гибнет в нищете достойный муж, А негодяй живет в красе и холе; »

В обоих стихотворениях лирический герой перечисляет определенные факты печальной действительности. Но во втором творении лирического героя интересует ещё и образ действия, обозначаемых им событий. Он опечален тем, как это происходит. А В. Бойко ограничивается перечислением событий, но анафора (с союзом и) придает произведению определенную динамическую силу: И лишь в насмешку говорят о чести, И силы покидают нас не в срок, И не к лицу девицей быть невесте. (В. Бойко) Как топчется доверье чистых душ, Как целомудрию грозят позором, Как почести мерзавцам воздают (О. Румер) В начальных строках каждого из стихотворений говорится о смерти. В стихотворении О. Румера герой желает той возвышенной смерти, какая наступает в конце глубокого забвения. В. Бойко говорит о смерти в контексте усталости, т. е более будничного и земного явления. Обратим внимание на конечные строки стихотворений: «Устал я, и о смерти лишь молю, Но как оставить тех, кого люблю? » (В. Бойко) «Когда б не ты, любовь моя, давно бы Искал я отдыха под сенью гроба» (О. Румер) Конечные строки обоих творений так или иначе говорят о любви, которая спасет сердце, а разум заставляет мыслить.

Лирический герой В. Бойко обращается к тем, кого любит в совокупности. А герой О. Румера обозначает конкретную возлюбленную и именно это наполняет все стихотворение романтическими нотками. В первом стихотворении любовь заставляет мыслить и рассуждать, поэтому конечные строки обозначены вопросом. Во втором произведении последние строфы звучат как обращение к любимой, чувства к которой помогают лирическому герою остаться в этом мире. В заключение хотелось бы отметить, как много смыслов мы нашли в различных художественных переводах одного и того же стихотворения. Его тема осталась той же, но каждый поэт сумел выразить мысли, чувства согласно собственному неповторимому стилю.

Будникова Марина, Сравнение переводов 102 сонета У. Шекспира. Оригинальный текст и его перевод My love is strength'ned, though more weak in seeming; I love not less, though less the show appear: That love is merchandised whose rich esteeming The owner's tongue doth publish every where. Our love was new, and then but in the spring, When I was wont to greet it with my lays, As Philomel in summer's front doth sing, And stops his pipe in growth of riper days: Not that the summer is less pleasant now Than when her mournful hymns did hush the night, But that wild music burthens every bough, And sweets grown common lose their dear delight. Therefore like her, I sometime hold my tongue, Because I would not dull you with my song.

Моя любовь усилилась, хотя стала слабее по виду; я люблю не меньше, хотя это меньше проявляется внешне; та любовь превращается в товар, чью высокую ценность язык владельца обнародует повсюду. Наша любовь была молодой и только переживала весну, когда я часто приветствовал ее своими песнями, как Филомела {*} поет в начале лета, но оставляет свою свирель, когда наступает более зрелая пора расцвета не потому, что лето не так приятно, как _то время_, когда ее {**} печальные гимны заставляли ночь затихнуть, но _потому_, что _теперь_ дикая музыка отягощает каждую ветвь, а прелести, цветущие повсеместно [доступно для всех], теряют драгоценное очарование. Поэтому, как она, я иногда придерживаю свой язык, не желая наскучить тебе своей песней.

Перевод С. И. Турухтанова Люблю сильней, чем раньше, но немею; Смотрю с любовью, но скрываю взгляд: Товаром станут чувства тем быстрее, Чем громче их прославить поспешат. Весной любви, ее зарей согрета, Моих тебя будила песен трель. Так соловей поет в начале лета, А к середине где его свирель? Не то, что б ночи чем-то стали хуже, Иль мастерство певца ушло с весной; Теперь везде хоры - солист не нужен Что есть у всех - не дорого ценой. Чтоб не наскучить песнею своей, Я тоже помолчу, как соловей.

Перевод Самуила Яковлевича Маршака Люблю, - но реже говорю об этом, Люблю нежней, - но не для многих глаз. Торгует чувством тот, что перед светом Всю душу выставляет напоказ. Тебя встречал я песней, как приветом, Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою.

Материалом для анализа послужил сонет № 102 У. Шекспира. Более всего мне приглянулись переводы таких авторов, как: C. И. Турухтанов и С. Я. Маршак. Прежде чем переходить к непосредственному анализу этих переводов, я бы хотела сказать пару слов об оригинале. После прочтения его на английском языке у меня не появилось ощущение грусти, печали. Мне представляется, что герой не бросает свои слова людям, скорее всего он их пишет в письме к своей возлюбленной, которая возможно его разлюбила. В этом сонете передаются интимные чувства лирического героя, он вспоминает начало отношений, когда он много говорил о своей любви. Но отношения развиваются и вскоре уже не требуется кричать о любви и частые слова, как «прелести, цветущие повсеместно» теряют свое ценность. Для меня это исключительно любовный сонет. Соловьи, песни, весна и лето — это многовековые символы любви. Как и любые переводчики, С. Маршак и С. Турухтанов пропускали строчки оригинала через призму своего сознания, наполняя каждую единицу сонета своими мыслями, чувствами, но как мне кажется, они бережно отнеслись к подстрочнику и не исказили ключевые чувства героя. Далее я представлю параллельный анализ двух переводов.

«Люблю сильней, чем раньше, но немею; Смотрю с любовью, но скрываю взгляд: Товаром станут чувства тем быстрее, Чем громче их прославить поспешат. » «Люблю, - но реже говорю об этом, Люблю нежней, - но не для многих глаз. Торгует чувством тот, что перед светом Всю душу выставляет напоказ. »

Как мы видим, первые две строчки построены на противопоставлении. Но используемая лексика расходится по семантике. Так, в первом случае, используется слово «немею» , что значит «застывать в молчании» ; скрывает «вгляд» , т. е. «спрятать ото всех, чтобы никто не видел» . У С. Маршака другой смысл этих же строк: «реже говорю об этом» - он говорит, но реже. Даже если мы обратимся к оригиналу, то мы поймем, что герой показывает и внешне свою любовь, но намного меньше. С. Турухтанов довел этот смысл до категоричности — его герой полностью хранит свою любовь в себе, это герой с внутренними переживаниями и мне рисуется образ одинокого героя, который издали наблюдает за возлюбленной. В следующей паре строк С. Турухтанов применяет неопределенно-личное предложение: чувства станут товаром, если их поспешат кто-то прославить. У С. Маршака смысл выражен с помощью личного предложения, в котором, выставляя душу напоказ, человек разменивает свои чувства.

В первом случае первые и последние 2 строчки связаны двоеточием, что обозначает, что герой поясняет почему он немеет и скрывает взгляд. «Весной любви, ее зарей согрета, Моих тебя будила песен трель. Так соловей поет в начале лета, А к середине где его свирель? » «Тебя встречал я песней, как приветом, Когда любовь нова была для нас. Так соловей гремит в полночный час Весной, но флейту забывает летом. » Данное четверостишие меня больше привлекает в переводе С. Турухтанова. В нем собрано множество знаков романтики, таких как: весна, заря, песен трель, соловей поет, свирель. Особое внимание я бы хотела обратить на такие словосочетания, как: «соловей поет» и «соловей гремит» . Второй вариант мне режет слух: создаваемый образ песни соловья обрывается глаголом «гремит» . Возможно это связано со стереотипом, что в песне соловья нет резких, громких звуков. На мой взгляд, применение данного слова можно объяснить тем, что С. Маршак пытался показать, что когда люди в порыве влюбленности не просто говорят о своих чувствах, а кричат о них.

«Не то, что б ночи чем-то стали хуже, Иль мастерство певца ушло с весной; Теперь везде хоры - солист не нужен Что есть у всех - не дорого ценой. » «Ночь не лишится прелести своей, Когда его умолкнут излиянья. Но музыка, звуча со всех ветвей, Обычной став, теряет обаянье. » Смысл следующих строк оригинала передан различными образами в переводах. Так, у Турухтанова возникает образ «хора» как совокупности людей, где не слышны голоса по отдельности; голос каждого сливается в одну песню и прислушиваться к каждому нет смысла. Тем самым, Турухтанов вводит свой образ для выражения смысла оригинала. У С. Маршака смысл передан образами музыки, которая звучит со всех ветвей, а не музыки, которая отягощает ветви. Но как мы можем заменить в оригинале музыка отягощает ветви, а «прелести, цветущие повсеместно, теряют очарование» . В данных строчках есть 2 вещи, которые поддаются сравнению. У Маршака музыка звучит со всех ветвей и она же теряет обаяние.

«Чтоб не наскучить песнею своей, Я тоже помолчу, как соловей. » «И я умолк подобно соловью: Свое пропел и больше не пою. » Посмотрим на последнее двустишие переводов. Напомню, что сонет в переводе Турухтанова начался со слов об онемении и скрытии любовного взгляда. К концу произошла динамика: теперь это не «застывшее молчание» , а «молчание на некоторое время» . Данный перевод наиболее соответствует оригиналу. В переводе С. Маршака герой «умолкает» . Герой находится в том состоянии, когда он осознает что сказано уже слишком много. Здесь нет обращения - «свое пропел и больше не пою» . Исчезает любовная тема. Мне представляется, что влюбленный герой потерял свои чувства; он слишком их «разбросал» , что больше не осталось слов, чтобы можно было их пропеть. Лирический герой у Турухтанова понял, что пришло время не говорить много слов о любви, чтобы они не наскучили возлюбленной, не утратили своего очарования.

Ульяненок Варвара, Сравнение переводов стихотворения Роберта Бернса «Робин» There was a lad was born in Kyle, But whatna day o' whatna style, I doubt it's hardly worth the while To be sae nice wi' Robin was a rovin' boy, Rantin', rovin', rantin', rovin', Robin was a rovin' boy, Rantin', rovin', Robin! Our monarch's hindmost year but ane Was five-and-twenty days begun^2, 'Twas then a blast o' Janwar' win' Blew hansel in on Robin.

The gossip keekit in his loof, Quo' scho, "Wha lives will see the proof, This waly boy will be nae coof: I think we'll ca' him Robin. " "He'll hae misfortunes great an' sma', But aye a heart aboon them a', He'll be a credit till us a'We'll a' be proud o' Robin. " "But sure as three times three mak nine, I see by ilka score and line, This chap will dearly like our kin', So leeze me on thee! Robin. " "Guid faith, " quo', scho, "I doubt you gar The bonie lasses lie aspar; But twenty fauts ye may hae waur So blessins on thee! Robin. " Robin was a rovin' boy, Rantin', rovin', rantin', rovin', Robin was a rovin' boy, Rantin', rovin', Robin!

Пер. С. Маршака В деревне парень был рожден, Но день, когда родился он, В календари не занесен. Кому был нужен Робин? Был он резвый паренек, Резвый Робин, шустрый Робин, Беспокойный паренек Резвый, шустрый Робин! Зато отметил календарь, Что был такой-то государь, И в щели дома дул январь, Когда родился Робин. Разжав младенческий кулак, Гадалка говорила так: - Мальчишка будет не дурак. Пускай зовется Робин!

Немало ждет его обид, Но сердцем всё он победит. Парнишка будет знаменит, Семью прославит Робин. Он будет весел и остер, И наших дочек и сестер Полюбит с самых ранних пор Неугомонный Робин. Девчонкам - бог его прости! Уснуть не даст он взаперти, Но знать не будет двадцати Других пороков Робин. Был он резвый паренек, Резвый Робин, шустрый Робин, Беспокойный паренек Резвый, шустрый Робин!

Пер. Н. Новича Был парень в кайле. Не беда, Коль я не дам себе труда Развить в подробностях, когда На свет родился Робин. Беззаботный шалопай, Ныть был Робин неспособен. Беззаботный шалопай, Весельчак был Робин. За год до смерти короля, Едва забрезжилась заря, В день двадцать пятый января, Как свет увидел Робин. Взглянув в ладонь малютке, так Кума решила: "Наш толстяк, Поверьте, будет не дурак; Пусть он зовется Робин.

Хоть в жизни беды ждут его, Он не погибнет от того, Напротив, края своего Составит славу Робин. Но (я готова присягнуть!), По всем приметам будет льнуть К другому полу плут. . . О, будь Любимцем нашим, Робин! Хоть много, девушки, средь вас Найдется жертв его проказ, Есть люди хуже во сто раз. . . Христос с тобою Робин!" Беззаботный шалопай, Ныть был Робин неспособен. Беззаботный шалопай, Весельчак был Робин.

В обоих переводах сохраняется ритм оригинального стихотворения-песни. У Маршака получился более веселый вариант, с простыми оборотами , интересными, но, опять же, простыми рифмами. Можно сказать, что его стихотворение – именно песня, причем не простая, а народная. Именно такая, какой являлся оригинал. Хотя и перенесено на русскую почву. В недостатки перевода можно отнести то, что ради благозвучия получившегося произведения, Маршак жертвует некоторыми деталями (например, тонной датой рождения Робина – 25 января и т. д. ). Перевод Новича более «правильный» , он старался как можно ближе подойти к оригиналу, причем именно в смысловом аспекте, который Нович предпочитает звуковому. Вариант Новича сложнее воспринимается, хотя и более дословен. Из двух этих переводов лично я предпочитаю первый, он очень точно воплощает характер оригинала, хотя второй вариант тоже неплох.

Авторы-составители Книги