Теоретические основания исторического знания после постмодерна Одним из

Теоретические основания исторического знания после «постмодерна» Одним из наиболее заметных знаков перемен, произошедших в конце ХХ века, стало интенсивное использование в исторических работах источников литературного происхождения с помощью теории и методов, заимствованных из современного литературоведения.

«Вызов постмодернизма» и его последствия Постмодернистская парадигма, которая прежде захватила господствующие позиции в литературоведении, распространив свое влияние на все сферы гуманитарного знания, поставила под сомнение «священных коров» историографии: 1) само понятие исторической реальности, а с ним и собственную идентичность историка, его профессиональный суверенитет (стерев казавшуюся нерушимой грань между историей и литературой) 2) критерии достоверности источника (размыв границу между фактом и вымыслом) 3) веру в возможности исторического познания и стремление к объективной истине История была приравнена, с одной стороны, к литературе (и акцентирована роль эстетического критерия в оценке исторического текста), а с другой - к идеологии.

Распространение приемов литературной критики на анализ исторических текстов было связано с концептуальными разработками американских гуманитариев во главе с автором «тропологической теории истории» Хейденом Уайтом признанным лидером постмодернистского теоретического и методологического обновления историографической критики «Историки, которые не желают "нарративизировать" события прошлого, а хотят только "сообщать" то, что нашли в архивах "о том, что случилось в прошлом", делают нечто отличное от того, что историки делали столетиями, "рассказывая некую историю"» …

Борьба позиций Ø Рубеж 1980 -1990 -х гг. - Кульминация противостояния двух полярных позиций - «лингвистической» и «объективистской» , «постмодернистских критиков» и «ортодоксальных реалистов» . Однако итоги этой «позиционной войны» оказались не столь сокрушительными, как это представлялось. Ø К середине 1990 -х гг. была сформулирована «третья платформа» , отличная и от научно-объективистской, и от лингвистической. «Умеренные» нашли точку опоры в существовании реальности вне дискурса, независимой от представлений о ней и воздействующей на эти представления. Круг разделяющих эту позицию постепенно расширялся

«Новая социокультурная история» В конце 1990 -х гг была найдена парадигма «новой социокультурной истории» , интерпретирующей социальные процессы разных уровней сквозь призму культурных представлений, символических практик и ценностных ориентации. Наряду с освоением приемов литературной критики, внимание было привлечено к «социальной логике текста» - к внелингвистическим характеристикам дискурса, связанным с биографическим, социальнополитическим, событийным, духовным контекстами, в которых был создан текст, а также с целями, интересами и мировоззренческими ориентациями его создателя.

От «средней позиции» к новым исследовательским моделям Иорн Рюзен, освещая проблему «нарративности и объективности в исторических исследованиях» , так описал ситуацию: с одной стороны, метаисторическая нарративность как принцип исторического мышления, который логически противостоит научной объективности в представлении прошлого как истории а с другой - все еще достаточно прочные академические традиции и процедуры профессиональных историков с их приверженностью рациональному методу познания, претендующему на объективность. Рюзен попытался «примирить» эти две позиции, показав, что объективность может быть легитимирована и в рамках нарративистской теории истории, а, по сути, синтезировав два подхода путем «снятия» их полярностей.

Наиболее интересная аргументация по поводу специфики использования воображения историками и «нефикциональности» исторического нарратива принадлежит Дэвиду Карру, который исходит из того, что, разделяя ряд черт с литературой, прежде всего нарративную форму, история не является фикцией, так как «воображение в широком смысле» - это способность представлять себе то, что не дано непосредственно в ощущениях, и «продукция воображения» может относиться равным образом к тому, чего не было, и к тому, что действительно было. Дэвид Карр Д. Карр доказывает, что «человеческий мир манифестирует конкретную версию нарративной формы в самой структуре действия. Структура средства - цель - действия является прототипом нарративной структуры начало - середина - конец, и можно сказать, что люди проживают свои жизни, создавая и актуализируя истории, которые они имплицитно рассказывают себе и другим» .

Сторонники «третьей позиции» продемонстрировали довольно широкий спектр ответов на вызов постмодернизма. Ключевыми концептами в развернувшейся ревизии лингвистического подхода стали «опыт» (несводимый к дискурсу) и «практика» . Эти «теории практики» выводят на первый план действия исторических факторов в их локальных ситуациях, в контексте тех социальных структур, которые одновременно и создают возможности для действий, и ограничивают их, осуществляя «структурное принуждение» .

Микроистория в интерпретации как ее «зачинщиков» , так и более широкого круга исследователей, придерживающихся «средней позиции» , отвергает когнитивный релятивизм и сведение истории к дискурсу, представляя, таким образом, реальную альтернативу постмодернизму. Ø Говоря о стремлении микроистории к максимальной детализации и учету всех механизмов конструирования реальности, нередко используют термин неопозитивизм, одновременно отмечая смещение предмета исследования: вместо «того, что действительно произошло» , исторической реконструкции подлежит «все то, что привело к тому, что произошло, или тому, что могло бы произойти Ø

Конец XX - начало XXI вв. Происходившее в историографии конца XX – начала XXI в. движение в направлении новой концептуализации социально-исторической реальности опиралось главным образом на социологические теории 1980 -х гг. , которые были созданы в противовес концепциям постмодернизма и анализировали организацию социальной жизни в комплексе взаимодействий ее локальных и интегральных составляющих. В соответствии с этими теориями именно практики, а не структуры, становятся отправным пунктом социального анализа.

А. Мегилл «Конфликт между теорией и историей существует на глубинном уровне, поскольку теория немыслима без генерализаций, выходящих за пределы конкретных контекстов, в то время как историки стремятся описывать, объяснять и интерпретировать исторические контексты или их совокупность без намерения сконструировать на основе своего исследования теоретические суждения» Отсутствие элемента целеполагания здесь, несомненно, момент ключевой: историк в историческом исследовании не ставит себе задачу построить новую теорию. Можно, вслед за А. Мегиллом, выделить четыре основные роли, которые теория должна играть в истории: Эпистемологическая роль Роль критики и самокритики, Спекулятивная роль Осмысление результатов исследования

Современная отечественная историография Ø В современной отечественной историографии также можно обнаружить разные взгляды на влияние постмодернизма на историческую науку и методологию истории и различные предложения теоретического характера Так, в фокусе работ Ю. Л. Бессмертного в самом начале 2000 -х гг. находился эпистемологический поворот, суть которого автор видел в резкой смене «самой логики анализа» , «набора мыслительных приемов» , в том, что «эго-логический анализ прошлого предлагается сегодня дополнить альтерологическим» . Сопровождающие этот поворот новые явления в современной историографии он расценивал как свидетельство «в пользу решительного отказа от эволюционистскипреемственной позиции, исходя из которой феномены прошлого интепретируются в рамках семантического ряда, единого с их аналогами более позднего времени» . . Ю. Л. Бессмертный

Заключение Многообразие исследовательских перспектив приводит к многообразию создаваемых исторических нарративов. Результат может быть охарактеризован двояко (в зависимости от личностных установок): как «фрагментация» истории или как обогащение нашего понимания исторического прошлого. Ø Любое историческое сочинение имеет некую теоретическую основу, согласно которой автором был произведен отбор «фактов» из хаотического нагромождения фрагментарных «свидетельств» и осуществлена их интерпретация. В каждую эпоху статус исторического документа и значение различных категорий исторических источников переопределяется в соответствии с современными представлениями и потребностями осмысления связи времен - прошлого, настоящего и будущего. То или иное концептуальное построение обретает ценность постольку, поскольку создает новые возможности для интерпретации имеющихся в историческом наследии «сырьевых ресурсов» или открытия и разработки новых «залежей» . Ø