Связь теории перевода и лингвистики текста

Связь теории перевода и лингвистики текста

• Лингвистика текста – направление научного исследования, объектом которого являются правила построения связного текста и его смысловые категории, выражаемые по этим правилам.

• Текст, если рассматривать его в системе обобщенных функциональных категорий, квалифицируется как высшая коммуникативная единица. Это целостная единица, состоящая из коммуникативно-функциональных элементов, организованных в систему для осуществления коммуникативного намерения автора текста соответственно речевой ситуации (Валгина Н. С. ).

• Единицами текста на семантикоструктурном уровне являются: высказывание (реализованное предложение), межфразовое единство (ряд высказываний, объединенных семантически и синтаксически в единый фрагмент). Межфразовые единства в свою очередь объединяются в более крупные фрагменты-блоки, обеспечивающие тексту целостность благодаря реализации дистантных и контактных смысловых и грамматических связей. На уровне композиционном выделяются единицы качественно иного плана – абзацы, параграфы, главы, разделы, подглавки и др.

• Когнитивные основания модели понимания текста (по Кинчу и ван Дейку). • Представим себе ситуацию, в которой некто оказался свидетелем дорожного происшествия. Мы исходим из того, что у человека конструируется ментальное представление этого происшествия, а его понимание наблюдаемых событий выражается в конструировании данного представления и его последствий, остающихся в памяти. Предположим, что другой человек слушает рассказ об этом происшествии. Мы считаем, что понимание рассказа также требует построения ментального представления. Конечно, репрезентация самого происшествия и репрезентация рассказа о происшествии не будут совпадать. Во втором случае мы получим представление уже вербализованной версии говорящего о случившемся. Но общая характерная черта того и другого когнитивного процесса состоит в том, что свидетель происшествия и слушающий историю конструируют в памяти некоторое представление на основе визуальных или языковых данных. Это - конструктивистское основание модели.

• Далее мы полагаем, что свидетель происшествия и слушатель рассказа о происшествии конструируют не просто некоторое представление на основе визуальных и вербальных данных—таких, как движение объектов, поведение людей (происходящие события) или произнесение высказываний, образующих рассказ, но, скорее, интерпретацию событий и высказывания. В обоих случаях они конструируют значение: события интерпретируются как „происшествие", а языковое сообщение—как рассказ о происшествии. Мы называем это интерпретирующим основанием модели.

• Конструирование представления происшествия или рассказа о происшествии, и в частности значения воспринимаемого материала, происходит практически одновременно с осуществляющейся обработкой этого материала. Другими словами, мы не считаем, что свидетель и слушающий в нашем примере сначала обрабатывают и запоминают данные, относящиеся к соответствующим событиям, и только потом приписывают им значение. Это значит, что понимание осуществляется оперативно (on-line), то есть параллельно с обработкой воспринимаемых данных. Это постепенно развивающийся процесс, а не процесс, происходящий post hoc. Используя метафору из области вычислительной техники, мы назовем это оперативным основанием обработки дискурса.

• Люди, понимающие реальные события или речевые события, способны сконструировать ментальное представление, и в особенности осмысленное представление, только при том условии, что они располагают более общими знаниями о таких событиях. Чтобы интерпретировать какое-то событие как дорожное происшествие, люди должны знать кое-что об обычном дорожном движении, о событиях, в которых участвуют машины и водители; что касается рассказов, то нужно иметь более общие знания о них и об их взаимосвязях с описываемыми событиями. Сходным образом очевидец и слушатель (в нашем примере) могут интерпретировать события в свете прошлого опыта, для которого были характерны аналогичные события и который может привести к формированию более общих знаний. Помимо этих знаний, у слушателя и свидетеля может быть и другая когнитивная информация: убеждения, мнения или установки, относящиеся к подобным событиям, а, кроме того, мотивации, цели или особые задачи, связанные с обработкой соответствующей информации. В общем, мы полагаем, что понимание включает в себя не только обработку и интерпретацию воспринимаемых данных, но и активацию и использование внутренней, когнитивной информации. Поскольку такую информацию можно рассматривать в качестве когнитивных предпосылок (presuppositions) конструирования модели, то мы можем назвать ее пресуппозиционным основанием модели.

• Восприятие и понимание каких-либо событий происходит не в вакууме, а в рамках более сложных ситуаций и социальных контекстов. Понимание этих событий означает поэтому также и то, что человек использует или конструирует информацию о взаимосвязях между событиями и ситуациями. Таким образом, понимающий располагает тремя видами данных, а именно: информацией о самих событиях, информацией о ситуациях или контексте и информацией о когнитивных пресуппозициях. Имеющаяся информация может быть объединена эффективным способом, чтобы как можно скорее и лучше (то есть осмысленно и целенаправленно) было сформировано ментальное представление события. Это означает, например, что наблюдающий за происшествием может конструировать значения, основанные на его пресуппозиционной информации, в то время как внешние данные отсутствуют; все это справедливо и для слушающего историю. У него могут возникнуть ожидания того, что будет сказано, прежде чем он это услышит в действительности, и это может облегчить ему процесс понимания, когда он действительно получит релевантную внешнюю информацию.

• На каждом этапе нет фиксированного порядка следования между воспринимаемыми данными и их интерпретацией: интерпретации могут быть сначала сконструированы и только позднее сопоставлены с воспринимаемыми данными. Мы видим, что людям присуща способность гибкого использования различных видов информации, что информация может обрабатываться несколькими возможными способами, что интерпретируемая информация может быть неполной и что главная цель процесса заключается в возможно более эффективном конструировании ментальных представлений. Это мы называем стратегическим основанием модели. Оно нерасторжимо связано с другими основаниями, в особенности с оперативным (online) основанием комплексной информационной обработки событий и связных текстов.

• Стратегии локальной когерентности (связности). Следующей задачей является установление значимых связей между предложениями текста. Ряд этих стратегий объединяется под общим названием стратегий локальной когерентности (связности), то есть основной задачей понимания является конструирование локальной связности. Основное абстрактное условие локальной связности состоит в том, что сложные пропозиции обозначают факты некоторого возможного мира. Следовательно, стратегическое установление локальной когерентности в когнитивной модели требует, чтобы пользователь языка по возможности эффективно проводил поиск потенциальных связей между фактами, обозначенными пропозициями.

• Часто соотнесенные таким образом факты обозначают тождественные референты: индивидуальные объекты или лица. Поэтому одной из возможных стратегий является поиск аргументов пропозиции, которые находятся в отношении кореферентности с одним из аргументов предыдущей пропозиции. Эта стратегия рассматривается как стратегия повторения аргументов. Но это только один из возможных аспектов более сложной стратегии локальной связности, которая требует, чтобы были связаны все пропозиции и все факты. Установление общей связи между пропозициями происходит на основе линейного упорядочения предложений, эксплицитных связок и знания, хранящегося в долговременной памяти.

• Установление локальной связности происходит в кратковременной памяти под общим контролем управляющей системы и, следовательно, в рамках макропропозиции. Пользователи языка стремятся к установлению связности как можно скорее, не ожидая завершения предложения или фразы. Например, они сразу пытаются связать с помощью кореференции первую же именную группу и лежащие в ее основе понятия (атомарные пропозиции) с соответствующими понятиями предшествующей пропозиции; это делается на основе информации о функциональной структуре, предшествующей пропозиции и на основе темарематической структуры в последующих предложениях или же на предполагаемой роли понятия в обрабатываемом предложении.

• • КОГНИТИВНАЯ МОДЕЛЬ Мы рассмотрели различные процессы, связанные с пониманием связного текста. Теперь посмотрим, как это все происходит в реальном времени. Напомним, каким в самом деле сложным является „это все". Невероятным представляется то, как много задач люди могут решать одновременно, за сколькими вещами им приходится следить, сколько ограничений соблюдать в процессе понимания связного текста—и, как правило, без особых усилий, автоматически: — Воспринимаемый поток звуков должен быть интерпретирован в терминах фонем, последовательности фонем—в терминах морфем, а структурированные последовательности морфем—в терминах предложений. Максимум в течение нескольких секунд этим структурам должно быть приписано значение, и при максимальном темпе произношения приписывание значения лексическим единицам должно осуществляться в интервале от 0, 1 до 0, 2 сек. — Одновременно с этим части предложений должны быть объединены в предложения, должны быть выявлены отношения, обеспечивающие связность данных предложений, в целях определения топика, или темы, данного фрагмента должны быть установлены его глобальные макроструктуры.

• — Интерпретация текста зависит от общих или эпизодических знаний о мире, которые должны быть найдены, выборочно активированы и приведены в действие. Для установления локальной и глобальной связности необходимы умозаключения, основанные на знаниях. • — И в то же время слушатель должен учитывать многообразные данные коммуникативного контекста, в том числе относящиеся к типичной социальной ситуации, говорящему, типам взаимодействия, условиям речевого акта. Интерпретация этих данных опять-таки основывается на памяти (например, на эпизодической памяти о говорящем). • — Эти различные уровни интерпретации не являются независимыми, они должны быть связаны друг с другом. Поверхностные сигналы могут быть релевантными не только для стандартной лексической или синтаксической интерпретации, но и для выражения макроструктур, типов речевых актов и различных свойств коммуникативного взаимодействия. Это характерно и для других отношений между синтаксисом, семантикой и прагматикой.

• — Помимо этого, слушающий должен учитывать различные типы информации, необходимой для управления процессом интерпретации, включая фрейм коммуникативного взаимодействия (например: „это урок", „это суд"), речевой макроакт, семантическую макроструктуру, некоторые другие параметры, относящиеся, например, к стилистике и риторике. • — При осуществлении этих процессов должно быть активировано не только знание, но и мнения, установки, ценностные ориентации и эмоции, необходимые, например, для оценки содержания или коммуникативного намерения связного текста. • — Наконец, одновременно со всем этим слушатель должен учитывать свои собственные желания, интересы, цели и планы, которые оказывают воздействие на все другие компоненты процесса понимания.

• Перевод—это не просто операция по превращению одной поверхностной формы в другую, и даже не превращение одной текстовой репрезентации в другую, но скорее соотнесение текстовых представлений через посредство модели ситуации. Это не так легко заметить, если у двух языков примерно одна и та же база знаний, которая во втором языке столь же имплицитна, что и в первом. Но если дело обстоит по-другому, когда, например, культурный код языка-источника сильно отличается от языка перевода, тогда для перевода требуется эксплицитная модель ситуации, иначе его не удастся сделать осмысленно. Этот момент подчеркивал Хатчинз (Hutchins, 1980), который перевел запись спора о земельных правах жителей островов Тробрианд. Текст кажется совершенно бессмысленным • (, , примитивным", „алогичным") до тех пор, пока мы не соотнесем его с лежащей в основе моделью ситуации— земельным правом и обычаями на Тробриандских островах, которые нам совершенно чужды; но эти права и обычаи известны и обычны для участников спора и имплицитно подразумеваются ими. После такого соотнесения текст становится таким, каков он есть на самом деле: сложным, связным и логичным рассуждением.

• Недоразумения могут возникнуть при чтении текста иностранным читателем, так как «немые» языки разных народов могут существенно различаться. Например, кивок в знак согласия в странах арабского мира воспринимается как проявление невоспитанности, если относится к незнакомому человеку или старшему по возрасту. Можно назвать и такой способ передачи значений в тексте, как вторжение в единообразно организованное пространство элементов других текстов, «текстов в тексте» (Ю. М. Лотман). Это могут быть прямые включения – эпиграфы, цитаты, ссылки. Могут быть пересказы-вставки иных сюжетов, обращения к легендам, «чужим» рассказам и др.

• В рамках Лин. Т выделяют два направления: 1) выявляет содержательные компоненты, связанные с обеспечением коммуникации и правила построения текста вообще; 2) выявление глубинных смыслов, содержащихся в одном каком-либо замкнутом тексте, особенно текстов древних, поэтических.

• Первым связь между переводом и Лин. Т отметил Ю. Найда, выделивший общие признаки текста, которые он назвал «универсалиями дискурса» : • - различные способы маркирования начала и конца текста; - способы маркирования переходов между внутренними подразделениями связного текста; - темпоральные (временные) связи; - пространственные связи; - логические связи (e. g. причинно-следственные); - идентификация участников дискурса; - средства выделения элементов текста для фокусирования на них внимания или эмфазы; - сопричастность автора (author involvement), e. g. его позиция и точка зрения.

• Способы маркирования начала и конца дискурса включают стандартные формулы типа once upon a time – cf. : жили-были, були собі, жили собі, колись жив, було собі, etc. ; they lived happily ever after – cf. : и стали они житьпоживать, добра наживать, так і живуть вони укупі та хліб жують, і стали вони жити-поживати та добра наживати. Маркеры внутреннего перехода – традиционные способы введения новых подразделений текста, e. g. : on the other hand – cf. : с другой стороны, з іншого боку; then all of a sudden …- cf. : и вдруг …, раптом; in contrast with all this – cf. : в отличие от всего этого, на відзнаку від. . .

• К маркерам темпоральных отношений относятся временные союзы, темпоральные фразы, e. g. the next morning, all that day, относительные времена типа Future Perfect, Past Perfect, согласование времён, последовательность событий, которая отражена порядком слов. Маркеры пространственных отношений включают пространственные предлоги, индикаторы расстояния, e. g. : long way off, ten miles long, It’s a day’s trip.

• Логические отношения маркируются с помощью модифицирующих предложения наречий (sentence adverbs), e. g. : moreover, therefore, nevertheless; союзов, которые вводят придаточные предложения, e. g. : if, although, because; отглагольных форм (причастие, герундий), зависимых от глагола, выражающего основное событие; ЛЕ, которые выражают логические отношения, e. g. he concluded – cf. : он пришёл к выводу, він зробив висновок; he argued – cf. : он возразил, він заперечував.

• Маркеры последовательного указания на одного и того же референта включают личные местоимения (he, she, they), дейктические местоимения (this, that) и синонимы (a dog, animal, pet, puppy). Участники и события могут выдвигаться на передний план (‘лингвистическая авансцена’) или же отодвигаться на задний план. Для этого используется сложная синтаксическая структура, и её иерархия маркирует место участников, событий, которые описываются в данной ситуации.

• Сопричастность автора может быть двух типов: - автобиографическая (реальная / фиктивная), её маркер – местоимение 1 -го лица; - оценочная, её маркер – оценочные ЛЕ, e. g. : This was an ugly scene. – Это была безобразная сцена.

• Характеризуя названные выше категории как универсалии, Юдж. Найда в то же время отмечает, что языки используют для их выражения далеко не одинаковые средства – между универсалиями дискурса и их языковыми реализациями отсутствуют взаимооднозначные связи [ibid. , 132]. Таким образом, для перевода представляется важным то, как реализуются ‘универсалии дискурса’ в контактирующих друг с другом в процессе перевода языках и какие из этого вытекают последствия для структурирования конечного текста. Для иллюстрации нашего утверждения воспользуемся примерами из работы Л. С. Бархударова ‘Язык и перевод’ [Бархударов, 1975, 197]: ‘Then I saw old Pancho come around the corner of the wagon’. – ‘И тут вдруг старина Панчо стал огибать фургон’. Здесь маркер внутреннего перехода then передаётся контекстуальным эквивалентом и тут вдруг, который соответствует стилистическим нормам данного жанра (повествование ведётся в разговорной манере от лица рассказчика).

• When he arrives in Paris next week, our Foreign Secretary will have to spell out our position’. – ‘Когда министр иностранных дел посетит на следующей неделе Париж, он должен будет чётко изложить нашу позицию’. Здесь при переводе меняется порядок следования двух кореферентных единиц – личного местоимения и имени, поскольку в русском тексте – газетном тексте – первое указание с помощью местоимения неприемлемо. Одна из проблем лингвистики текста, традиционно связанная с теорией перевода – актуальное членение (функциональная перспектива) высказывания. Для теории перевода плодотворной является восходящая к Ф. Данешу идея тематической прогрессии – темы цементируют текст, ремы - служат для передачи новой информации [Daneš, 1968].

• Проблема текста – одна из центральных проблем: предмет анализа на начальной стадии и предмет синтеза – на заключительной стадии. • Существенное значение имеет и стилистика текста. Тексты, принадлежащие к одному и тому же типу, могут иметь отличия в разных культурах (газетно-публицистические тексты). Переводчик обязан эти различия учитывать и к какому типу текста читатель привык, такой и создавать.