Сергей Есенин Моя лирика жива одной

Сергей Есенин

«Моя лирика жива одной большой любовью, любовью к Родине. Чувство Родины- основное в моём творчестве…» С. Есенин

Родился 21 сентября ( 3 октября) 1895 года в с. Константинове, Рязанской губернии. Умер 28 декабря 1925 года в Ленинграде.

На родине Есенина

Дом Есенина в селе Константиново

Матушка в Купальницу по лесу ходила, Босая, с подтыками, по росе бродила. Травы ворожбиные ноги ей кололи, Плакала родимая в купырях от боли. Не дознамо печени судорга схватила, Охнула кормилица, тут и породила. Родился я с песнями в травном одеяле. Зори меня вешние в радугу свивали. Вырос я до зрелости, внук купальской ночи, Сутемень колдовная счастье мне пророчит. Только не по совести счастье наготове, Выбираю удалью и глаза и брови. Как снежинка белая, в просини я таю Да к судьбе-разлучнице след свой заметаю. Родители поэта- Александр Никитович и Татьяна Фёдоровна.

1909 Май. С похвальным листом заканчивает Константиновское земское четырехгодичное училище и получает свидетельство об окончании училища. Сентябрь. Успешно выдерживает вступительные экзамены и начинает учебу (до мая 1912 г. ) в церковно-приходской второклассной учительской школе (село Спас-Клепики Рязанской губернии и уезда). Во время учебы живет в Спас-Клепиках, приезжая на каникулы в Константиново.

«Когда я подрос, из меня захотели сделать сельского учителя и потому отдали в церковно- учительскую школу, окончив которую должен был поступить в Московский Учительский институт. К счастью, этого не случилось. Стихи я начал писать рано, лет девяти, но сознательное творчество отношу к 16 -17 годам. В 1913 -1914 годы я поступил в Университет Шанявского, где пробыл всего 1, 5 года» . С. Есенин с сёстрами, 1912 г. , Москва.

Разбуди меня завтра рано, О моя терпеливая мать! Я пойду за дорожным курганом Дорогого гостя встречать. Я сегодня увидел в пуще След широких колес на лугу. Треплет ветер под облачной кущей Золотую его дугу. На рассвете он завтра промчится, Шапку-месяц пригнув под кустом, И игриво взмахнет кобылица Над равниною красным хвостом. Разбуди меня завтра рано, Засвети в нашей горнице свет. Говорят, что я скоро стану Знаменитый русский поэт. Воспою я тебя и гостя, Нашу печь, петуха и кров. . . И на песни мои прольется Молоко твоих рыжих коров. На родине Есенина

В 1909 году состоялось Анна Сардановская –первая и горькая любовь Есенина. Познакомились они в 1906 году (Анна гостила у родственника священника Иоанна). Она, как и Есенин, училась на курсах. Ссора их разлучила, виновницей Анна считала Марию Бальзаминову, подругу, с которой сама же и познакомила Сергея. Об их тайном обещании обвенчаться не раз с грустью вспоминал Есенин.

«У меня была настоящая любовь к простой женщине. В деревне. Я приезжал к ней, приходил тайком. Всё рассказывал ей. Об этом никто не знает. Я давно люблю её. Горько мне, жалко. Она умерла, никого я так не любил. Больше я никого не люблю» .

Мария Парменовна Бальзамова Друг юности поэта. Родилась в 1896 году в с. Дединово Рязанской губернии в семье дьякона. Окончила Рязанское женское епархиальное училище, работала учительницей в с. Калитинки Рязанской губернии. Мария Парменовна Бальзамова и Анна Алексеевна Сардановская. Фото. 1914— 1915 гг. Известны 17 писем и 2 почтовые открытки Есенина, адресованные ей. К ней обращено одно из самых известных стихотворений поэта "Не бродить, не мять в кустах багряных. . . ".

Гаснут красные крылья заката, Тихо дремлют в тумане плетни. Не тоскуй, моя белая хата, Что опять мы одни и одни. Чистит месяц в соломенной крыше Обоймённые синью рога. Не пошел я за ней и не вышел Провожать за глухие стога. Знаю, годы тревогу заглушат. Эта боль, как и годы, пройдет. И уста, и невинную душу Для другого она бережет. Не с тоски я судьбы поджидаю, Будет злобно крутить пороша. Не силен тот, кто радости просит, И придет она к нашему краю Только гордые в силе живут. Обогреть своего малыша. А другой изомнет и забросит, Как изъеденный сырью хомут. Снимет шубу и шали развяжет, Примостится со мной у огня. . . И спокойно и ласково скажет, Что ребенок похож на меня.

Среди сотрудников типографии И. Д. Сытина. Москва, 1913 -1914 г Весной 1915 г. Есенин едет в Петербург «к Блоку» - первому поэту России. Познакомился с Городецким, Клюевым, Гумилёвым, Ахматовой, Мережковским. «Литературная летопись не отмечала более быстрого и лёгкого вхождения в литературу. Всеобщее признание свершилось буквально в какие-нибудь несколько недель» . Р. И внев

Пойду в скуфье смиренным иноком Иль белобрысым босяком Туда, где льется по равнинам Березовое молоко. Хочу концы земли измерить, Доверясь призрачной звезде, И в счастье ближнего поверить В звенящей рожью борозде. Рассвет рукой прохлады росной Сшибает яблоки зари. Сгребая сено на покосах, Поют мне песни косари. Глядя за кольца лычных прясел, Я говорю с самим собой: Счастлив, кто жизнь свою украсил Бродяжной палкой и сумой. Счастлив, кто в радости убогой, Живя без друга и врага, Пройдет проселочной дорогой, Молясь на копны и стога. На родине Есенина

Лидия Ивановна Кашина Знакомая поэта, последняя константиновская помещица. Родилась 4 января 1886 года в Москве. С мая 1916 по сентябрь 1918 гг. Сергей Есенин бывал в её доме. Она стала одним из прототипов Анны Снегиной, к ней обращено стихотворение "Не напрасно дули ветры".

Дом Лидии Кашиной в селе Константинове, ныне литературный музей Есенина

Гой ты, Русь, моя родная, Хаты - в ризах образа. . . Не видать конца и края Только синь сосет глаза. Как захожий богомолец, Я смотрю твои поля. А у низеньких околиц Звонно чахнут тополя. Пахнет яблоком и медом По церквам твой кроткий Спас. И гудит за корогодом На лугах веселый пляс. Побегу по мятой стежке На приволь зеленых лех, Мне навстречу, как сережки, Прозвенит девичий смех. Если крикнет рать святая: "Кинь ты Русь, живи в раю!" Я скажу: "Не надо рая, Дайте родину мою".

…Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою» . В 1914 в детском журнале «Мирок» впервые опубликованы стихи Есенина. В 1915 Есенин приехал из Москвы в Петроград, читал свои стихи Блоку и другим поэтам, сблизился с группой «новокрестьянских поэтов» , издал первые сборники и получил значительную известность.

Впервые я увидал Есенина в 1914 году, где-то встретил его вместе с Клюевым. Он показался мне мальчиком 15— 17 лет. Кудрявенький и светлый, в голубой рубашке, в поддёвке и сапогах с набором, он очень напомнил слащавенькие открытки Самокиш-Судковской, изображавшей боярских детей, всех с одним и тем же лицом. Было лето, душная ночь, мы, трое, шли сначала по Бассейной, потом через Симеоновский мост, постояли на мосту, глядя в чёрную воду. Не помню, о чём говорили, вероятно, о войне; она уже началась. Есенин вызвал у меня неяркое впечатление скромного и несколько растерявшегося мальчика, который сам чувствует, что не место ему в огромном Петербурге. А. М. Горький

В 1917 ГОДУ Есенин влюбляется в красивейшую, нежную, образованную женщину Зинаиду Райх. Чувства переполняют его, он женится не раздумывая. С Зинаидой Райх они проживут три года, и она родит ему двух детей Татьяну и Константина. Но Сергей наверно один из тех ветреных людей, про которых говорят "рубаха парень". Такие люди не созданы для семейной жизни. Конечно же он не был добропорядочным семьянином. А вряд ли найдётся женщина, которая сможет долго терпеть такого мужа. Райх хватило на три года, после чего они расстались Зинаида Николаевна Райх

В этом мире я только прохожий, Ты махни мне весёлой рукой. У осеннего месяца тоже Свет ласкающий, тихий такой. В первый раз я от месяца греюсь, В первый раз от прохлады согрет, И опять и живу и надеюсь На любовь, которой уж нет. Это сделала наша равнинность, Посоленная белью песка, И измятая чья-то невинность, И кому-то родная тоска. Потому и навеки не скрою, Что любить не отдельно, не врозь Нам одною любовью с тобою Эту родину привелось.

В 1921 поэт с мая по 3 июня гостил в Ташкенте у своего друга и поэта Александра Ширяевеца. Несмотря на то, что визит носил неформальный характер, Есенин несколько раз выступал перед публикой, читал стихи на поэтических вечерах и в домах своих ташкентских друзей. По словам очевидцев, Есенин любил бывать в старом городе, чайханах Шайхантахурского района и Урды, слушать узбекскую поэзию, музыку и песни, посещать живописные окрестности Ташкента со своими друзьями. Он совершил короткую поездку в Самарканд.

". . . Вдруг выходит тот самый мальчишка (поэту было 24 года): короткая нараспашку куртка, руки в карманах брюк, совершенно золотые волосы, как живые. Слегка откинув голову и стан, начинает читать: «Плюйся, ветер, охапками листьев. . » . . . Что случилось после его чтения, трудно передать. Все вдруг повскакали с мест и бросились к эстраде, к нему. Ему не только кричали, его молили: "Прочитай ещё что-нибудь!" И через несколько минут, подойдя уже в меховой шапке с собольей оторочкой, по-ребячески прочитал ещё раз "Плюйся, ветер. . . ". Опомнившись, я увидела, что тоже у самой эстрады. Как я там очутилась, не знаю, не помню. Очевидно, этим ветром подхватило и закрутило и меня. . . «

— Есенин пришел! Сразу суматоха и переполох. Начался вой: «Есенина, Есенина!» Часть публики шокирована. Ко мне с насмешкой кто-то обратился: «Что, вам про луну хочется послушать? » Огрызнулась только и продолжала с другими вызывать Есенина на руках втащили и поставили на стол — не читать невозможно было, все равно не отпустили бы. Прочел он немного, в конкурсе не участвовал, выступал вне конкурса, но было ясно, что ему и незачем участвовать, ясно, что он, именно он — первый. Дальше, как и обычно, я ничего не помню.

Известнейшей связью любвеобильного Есенина по праву считается его роман с Айседорой Дункан, танцовщицей, приехавшей в Советский Союз по специальному приглашению партии и прославившейся своей оригинальной манерой исполнения. Дункан называли «босоножкой» , так как она всегда выполняла свои номера босиком, ее танцы пользовались большим успехом в СССР. Айседора была старше поэта на 22 года, что не помешало ей влюбиться в «красивого русского» с первого взгляда. Перед поездкой в США, в 1922 году, пара официально оформила отношения, однако совместная жизнь была омрачена скандалами и постоянными ссорами.

Через шесть-семь лет я увидел Есенина в Берлине, в квартире А. Н. Толстого. От кудрявого, игрушечного мальчика остались только очень ясные глаза, да и они как будто выгорели на каком-то слишком ярком солнце. Беспокойный взгляд их скользил по лицам людей изменчиво, то вызывающе и пренебрежительно, то, вдруг, неуверенно, смущённо и недоверчиво. Мне показалось, что в общем он настроен недружелюбно к людям. И было видно, что он — человек пьющий. Веки опухли, белки глаз воспалены, кожа на лице и шее — серая, поблекла, как у человека, который мало бывает на воздухе и плохо спит. А руки его беспокойны и в кистях размотаны, точно у барабанщика. Да и весь он встревожен, рассеян, как человек, который забыл что-то важное и даже неясно помнит, что именно забыто. им?

«Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? . . Человека я пока ещё не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде господин доллар, на искусство начхатьсамое высшее музикхолл… Пусть мы нищие , пусть у нас голод, холод и людоедство, зато у нас есть душа, которую здесь за ненадобностью сдали в аренду под смердяковщину» .

Шаганэ Нерсесовна Тальян Знакомая поэта, учительница русского языка и литературы, армянка по национальности. Родилась в 1900 году. С Есениным познакомилась во время его пребывания в Батуми в зимние месяцы 1924 -25 гг. Её звучное восточное имя Есенин ввёл в несколько стихотворений цикла "Персидские мотивы".

Она занимала особое место в жизни Есенина. Помните последние строчки из «Шаганэ. . . » ? «Там на севере девушка тоже. На тебя она страшно похожа. Может, думает обо мне…» Это как раз о ней. Надежда Вольпин

Их сын, Александр Сергеевич Есенин, родился 12 мая 1924 года в Ленинграде. Отцу и сыну не суждено было встретиться. Мать не хотела показывать ребенка Есенину. Хотя он постоянно спрашивал о нем у знакомых. Есенин: Какой у меня сын? Сахаров (друг Вольпин): Как ты в детском возрасте, точный твой портрет. Есенин: Так и должно быть - эта женщина очень меня любила!

В 1923 году Есенин вернулся в Москву из-за границы Есенин страшно рад был возвращению на родину, не мог налюбоваться Москвой, не мог наговориться: два года на чужбине молчал, а тут столько лиц знакомых, столько разговору, которым и всегда Москва славилась… Горячего, задушевного, озорного и печального — всякого… Со множеством людей встречался Есенин, всяк рад был его видеть, слышать, всяк норовил другом показать. А кончались встречи застольем. И застолью этому не было конца. Попал поэт в кабацкий омут. И после нежных, прежних, светлых, жизнерадостных стихов, которые все еще в памяти, зазвучала Москва Кабацкая.

Августа Леонидовна Миклашевская была в послереволюционные годы актрисой знаменитого в Москве Камерного театра. О скандалах Есенина говорила вся Москва. Худая тогда шла о нем слава. Так он себя вел; казалось, уж никому не удастся его остановить. И вдруг произошло знакомство Есенина с Августой Миклашевской. Удивительно — он сразу попал под благородное очарование этой женщины. Они стали встречаться. Казалось бы, что тут особенного — просто гуляли по улицам Москвы, очень любили Подмосковье. В ее жизни это был не первый роман. О Есенине говорить нечего, к тому времени он уже изрек: «Был я весь как запущенный сад» , и сказал сам о себе: «Кто сгорел, того не подожжешь» . Считал, что сердце его воспламенить уже никто не сможет. И вот встреча за встречей, и он не мог наглядеться в эти дивные глаза — «златокарий омут» . Он летел на новое свидание. Признавался с удивлением себе и всему свету: Разонравилось пить и плясать, И терять свою жизнь без оглядки. Мне бы только смотреть на тебя. Видеть глаз златокарий омут, И, чтоб прошлое не любя, Ты уйти не смогла к другому. Его волновало все: «поступь нежная, легкий стан» , «волос стеклянный дым и глаз осенняя усталость» . И даже имя красивое, звучное, редкое, необычное — «что ж так имя твое звенит, словно августовская прохлада» .

Они говорили и не могли наговориться. Для Есенина это было особенно удивительно и дорого. Он только что расстался с Айседорой Дункан, с женщиной, с которой он жил вместе почти два года, объездил весь свет — и не разговаривал. Она не знала русского, а он — английского. Многое их разделяло — и большая разница в возрасте, и бурный темперамент актрисы, да еще и то, что нельзя было даже поговорить. Он вообще разуверился, разочаровался в женщинах и уж совсем не ожидал найти в них друга…

С. Есенин вернулся на родину иным: «После заграницы я смотрю на страну свою и события по-другому» ( «Автобиография» , 1924). После возвращения началось очень трудное для поэта время. Против него было сфабриковано обвинение в антисемитизме, которое рассматривал товарищеский суд. Травля Есенина принимала хорошо организованные формы: всего с 1920 по 1925 год против него было заведено 13 уголовных дел; критика постоянно упрекала его в несоответствии современным литературным задачам. На нервной почве ухудшилось здоровье поэта. Но что удивительно — в этот период он создал самые светлые свои произведения: «Заметался пожар голубой. . . » , «Письмо матери» , «Мы теперь уходим понемногу. . . » и др. В 1925 году увидел свет сборник Есенина «Русь советская» . Это своеобразная трилогия, куда вошли стихотворения «Возвращение на родину» , «Русь советская» , «Русь уходящая» . Поэт вновь и вновь пытался понять и принять «коммуной вздыбленную Русь» . Ураган революции уничтожил целое поколение, на смену которому пришли люди с другим мышлением, другим отношением к деревне ( «Уж не село, а вся земля им мать» , «Язык сограждан стал мне как чужой, / В своей стране я словно иностранец» ). Еще раньше, в 1924 г. , он создает стихотворение "Годы молодые с забубенной славой", в котором очень ярко выразилось трагическое состояние души поэта, чувствующего близость конца. Здесь проявляется мотив угнетающей душевной болезни, драматического раздвоения личности, которое найдет свое законченное воплощение в поэме "Черный человек".

ЕК В Ч Й НЫ ЕР Ч О ЕЛ

В. Кириллов в 1924 г. запомнил поэта таким: "Есенин был печален. Говорил о своей болезни, о том, что он устал жить и что, вероятно, он уже ничего не создаст значительного. - Чувство смерти преследует меня. Часто ночью во время бессонницы я ощущаю ее близость. . . Это очень страшно. Тогда я встаю с кровати, открываю свет и начинаю быстро ходить по комнате, читая книгу. Таким образом рассеиваешься" (1, 274). Видимо, преобладая в таком душевом состоянии, и была написана в 1925 г. последняя и в какой-то степени роковая поэма "Черный человек", "кульминация мотивов личной трагедии поэта" (К. Зелинский) и "предвестие конца" (Е. Наумов).

«У меня было три тысячи женщин!» — похвастался както Сергей Есенин приятелю. На недоверчивое «Вятка, не бреши!» заулыбался: «Ну, триста. Ну, тридцать» . Его нельзя было не любить…

В последние годы жизни у Есенина действительно развивалась болезнь на нервной почве, и 26 ноября 1925 г. он лег в клинику для нервнобольных Первого Московского государственного университета. Ему отвели отдельную светлую комнату на втором этаже, под окном рос клен. Глядя на него он и написал одно из последних и ставших широко известным стихотворение "Клен ты мой опавший". Лечение в клинике было рассчитано на два месяца, но Есенин не пробыл там и одного: 21 декабря он ушел из больницы и больше туда не вернулся. Два дня ходил по редакциям и издательствам, прощался и завершал дела. В эти дни навестил он и А. Р. Изряднову, первую жену: "Сказал, что пришел проститься. На мой вопрос: "Что? Почему? " - говорит: "Смываюсь, уезжаю, чувствую себя плохо, наверное, умру". Просил не баловать, беречь сына" (30; 1, 146). Навестил и простился с детьми от Зинаиды Райх. Вероятно, в эти же дни столкнулся он и с В. Маяковским, запечатлевшим эту тяжелую встречу (19; 2, 267).

28 декабря 1925 года в ленинградской гостинице «Англетер» Сергея Есенина нашли повесившимся на веревке от чемодана. Рядом было письмо, написанное кровью: «До свиданья, друг мой, до свиданья…» Все его жены, кроме Айседоры, которая была в Париже, присутствовали на похоронах. Галина Бениславская спустя год застрелилась на могиле Есенина. Женщин, любивших его, было много, а любви в его жизни было мало. Сам Есенин объяснял это так: «Как бы ни клялся я кому-либо в безумной любви, как бы я ни уверял в том же сам себя, — все это, по существу, огромнейшая и роковая ошибка. Есть нечто, что я люблю выше всех женщин, выше любой женщины, и что я ни за какие ласки и ни за какую любовь не променяю. Это — искусство…»