Презентация Лекция 01. GENIUS LOCI

Лекция 01 ФИЛОСОФИЯ как genius loci университетской традиции* Sapere aude! [ «Осмелься быть мудрым…» // Гораций. Послания. I. 2. 38 -41 / Пер. Н. Гинцбурга; иными словами, – «стремись стать разумным» ] * Genius loci – гений места (добрый гений; дух покровитель именно этого места, ревностно оберегающий его неповторимую атмосферу. Слово «гений» происходит от греческого корня, указывающего на рождение.

Вопросы: 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » . 2. Философия: университет как форма жизни. 3. Университет: нравы великих «гномов» . 4. Наука вместо образования: миссия невыполнима? 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности. 6. Оставаясь в провинции…

Тексты, исследования, литература: рекомендации и источники Sheila Slaughter, Gary Rhoades. Academic * Capitalism and the New Economy: Markets, State and Higher Education. – Johns Hopkins University Press, 1997. – 276 p. (Университетский*…); Burton R. Clark. Creating entrepreneurial universities: organizational pathways of transformation *. – Pergamon Press, 1998. – 163 p. (Создание антрепренерских университетов: организационные принципы реформы*; антрепренер – франц. , предприниматель); Neil Tudiver. Universities for sale: resisting * corporate control over Canadian higher education. — James Lorimer & Company, 1999. – 248 p. (сопротивление*…); Barbara Sporn. Adaptive university structures: an analysis of adaptation to socioeconomic environments * of US and European universities. — Jessica Kingsley Publishers, 1999. – 320 p. (Адаптация университетских структур: … к социально-экономической среде*…); Simon Marginson, Mark Considine. The enterprise university: power, governance, and reinvention * in Australia. — Cambridge University Press, 2000. – 272 p. (Университет как коммерческое предприятие: могущество, власть и самовоспроизводство*…);

Тексты, исследования, литература: рекомендации и источники Paul Axelrod. Values in conflict: the university, the marketplace and the trials of liberal education *. — Mc. Gill-Queen’s Press — MQUP, 2002. – 203 p. (Ценности и конфликт: …, рынок и злоключения либерального образования*); Derek C. Bok. Universities in the marketplace: the commercialization of higher education. – Princeton University Press, 2003. – 256 p. ; Eric Gould. The University in corporate culture. – Yale University Press, 2003. – 243 p. ; Christopher Newfield. Ivy * and industry: business and the making * of the American university, 1880 -1980. – Duke University Press, 2003. – 290 p. ( «Лига Плюща» , см. : примеч. – последний слайд; … становление*…); Jennifer Washburn. University, Inc. : The Corporate Corruption of Higher Education *. – Basic Books. 2006. – 328 p. (Корпоративная коррупция и высшее образование*); Martin Heidegger / Karl Jaspers. Briefwechsel *. 1920 -63 Jahre / Hrsg. Von W. Biemel und H. Saner. – V. Klostermann, 1990. – 300 S. — русск. пер. И. Михайлова под ред. Н. Федоровой, 2001 (…Переписка* (нем. ));

Тексты, исследования, литература: рекомендации и источники Хайдеггер М. Самоутверждение немецкого университета. Речь при торжественном вступлении в должность ректора Университета во Фрейбурге в Бресгау, 27 мая 1933 года // Работы и размышления разных лет / Пер. с нем. А. В. Михайлова. М. : Гнозис, 1993. С. 222 -231. Билл Ридингс. Университет в руинах / Пер. с англ. А. М. Корбута. – М. : Изд. дом Гос. ун-та – Высш. шк. экономики, 2010. – 304 с. – (сер. «Теория и практика образования» ); Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета / Пер. с исп. М. Н. Голубевой, А. М. Корбута. — М. : Изд. дом Гос. ун-та – Высш. шк. экономики, 2010. – 144 с. – (сер. «Теория и практика образования» ); Лиотар Ж. -Ф. Состояние постмодерна / Пер. с франц. Н. А. Шматко. – М. : Ин-т эксперимент. Социол. ; СПб. : Алетейя, 1998. – 160 с. Исаев А. А. Философия: университет как форма жизни // Актуальные вопросы соврем. философии и политологии: Сб. д-дов междунар. науч. заочн. конф. / Липецк, 28 окт. 2009 г. – Липецк: Изд. центр «Де-факто» , 2009. С. 52– 57.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Университет – традиционно, это строго регламентированная корпорация преподавателей и студентов. Основываясь на безусловной академической субординации , это профессиональное сообщество должно оставаться территорией свободы. В этом – субординация versus свобода – нет противоречия. Дело в том, что здесь речь идет о вполне достижимом – о внутренней свободе и свободе суждений, если угодно – свободе ума. В той мере, в которой члены университетской корпорации соответствуют требованиям академической традиции, они способны открыть для себя и возможность экстерриториальности. Столь редкая в наше время форма творческой и профессиональной жизни заключена в самой сущности университета как идеи. В отличие от государства и церкви , «объективирующих» , соответственно, власть насилия и веры , университет предполагает подчинение только одной власти – власти знания.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Именно философия принесла в западную средневековую культуру идею университета и закон аудитории , в пространстве которой мысль существует только в исполнении. В средневековой Европе XII в. объяснительная сила философии была востребована прежде всего в сфере религиозного образования : именно здесь обнаруживает себя стремление к логической последовательности и философско-теологической проницательности в решении догматических проблем. Повсеместно в круг чтения были включены сочинения Аристотеля , впервые предлагавшие знание, организованное системным образом. Теология востребует и способности разума к построению философской онтологии, вследствие чего, на первый план выходит проблема универсалий , а задачей описания мира становится стремление выявить порядок, присущий окружающей действительности. Благодаря высокому уровню философско-богословского образования, ряд школ, частности, в Париже , получают широкую известность. На их основе, в конце XII в. , и возникает первый (один из первых, учитывая различия, в частности в учебных программах и принципах организации) в Европе университет.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Примечание : О ранней истории университетов 1. В XI в. был открыт Болонский университет (г. Болонья, Италия), первоначально представлявший собой школу, где на основе римского права разрабатывались юридические нормы; 2. На базе нескольких монастырских школ в кон. XII в. вырос Парижский университет ; 3. Согласно «преданию» , в 1096 г. Оксфордский университет уже проводил обучение студентов; 4. Как гласит «предание» , после конфликта профессуры и студентов с жителями Оксфорда в 1209 г. , некоторые учёные бежали на север, где основали Кембриджский университет.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Таким образом, на рубеже XII – XIII вв. кардинально меняется вся система обучения. В рамках этой системы университеты являлись новаторской формой образовательной деятельности. Самыми старыми европейскими университетами считаются Парижский , Болонский и Оксфордский. Изначальное название университета – « studium » , что означает «учебное заведение с универсальной программой» . Слово « universitas » поначалу употреблялось как обозначение корпорации преподавателей и студентов , т. е. строго регламентированного объединения людей по поводу получения и передачи образования. Университетская корпорация объединяла общеобразовательный факультет искусств и высшие факультеты : теологический, юридический, медицинский. Функции факультетов заключались в организации лекций, диспутов-испытаний и в присуждении ученых степеней , дающих право на преподавание.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Лекции и диспуты были основными формами обучения студентов в средневековых университетах. Лекции (от лат. « lectio » – «чтение» ) состояли в чтении и комментировании преподавателем сочинений предписанных авторов. Комментарии зачастую сводились к разбору отдельных вопросов, относящихся к тематике излагаемого текста. Важное место в практике обучения занимали и диспуты (от лат. « disputatio » — рассуждение, исследование ; « disputo » – рассуждать, спорить» ) – обсуждения какого-либо избранного тезиса. Выдвигаемый тезис должен был защищать тот, кто устраивал диспут, но возражать мог любой из участников. Свобода возражений утверждала способность к суждению в качестве презумпции ума. В итоге, диспуты сформировали идеологию университетской корпорации , раз и навсегда утвердив презумпцию ума в качестве основания экстерриториальности университетского человека.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Главенство аристотелевой логики и философии, имевшее место в общеобразовательных программах школ и университетов в XIII–XIV вв. , сохранилось до конца средневековья. Так, если программу общеобразовательного факультета формально составляли семь свободных искусств , то реально в ней преобладали именно философские дисциплины. Причем, большую часть из них составляли произведения Аристотеля. Тем самым, уже в первых университетах факультет искусств заслуживает названия философского факультета. Несмотря не общеобразовательный характер, он имел особый статус: для того, чтобы иметь возможность обучаться на высших факультетах – теологии, права или медицины , прежде нужно было получить степень магистра искусств , пройдя обучение на общеобразовательном факультете.

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » В эпоху раннего средневековья в школах обучали тому же, чему ранее учили и в римских школах. Круг дисциплин был ограничен свободными искусствами ( artes liberales ) и объединял в себе тривий ( грамматика, риторика, логика – иначе, диалектика) и квадривий ( арифметика, музыка, геометрия, астрономия ). Подобное понимание учебного дела, определившее впоследствии и программу факультета искусств первых европейских университетов, восходит к греч. философии. Так, тривий ведет свое происхождение от трудов Платона и Аристотеля , где стремление к выявлению логических принципов философского мышления имело особое значение. Здесь грамматика и логика рассматриваются как основные инструменты исследования онтологических структур , а язык (риторика как искусство красноречия) – как средство выражения не только мысли, но и законов бытия. Квадривий имеет своим источником пифагорейско-платоновскую онтологию. Здесь каждая из математических дисциплин – ступень к высшему знанию , т. е. познанию Единого: арифметика (учение о числе как таковом) – это высшая ступень; затем следуют музыка (учение о гармонии); геометрия (учение о протяжении) и астрономия (учение о космосе, т. е. о гармонии мира).

Вопрос 1. Идея и понятие Университета: « Universitas » versus « Studium » Первое место в деле образования занимают дисциплины тривия. Его статус обусловлен еще античной традицией, в рамках которой владение словом в государственных и общественных делах имело особое значение. Ведущей дисциплиной тривия является логика , а математическая, астрономическая, медицинская литература, книги по оптике и механике включаются в дисциплины квадривия. Таким образом, с момента возникновения первых университетов, обучение на факультете искусств имело значение своеобразного фундамента университетского образования в целом. Предоставляя возможность универсального образования , средневековый университет был призван решить и проблему специализации знаний. И он ее решил, обратившись к философии. Будучи формой заботы об универсуме , философия смогла совместить в рамках университетской подготовки диаметрально противоположные принципы формирования знаний – всеобщую связанность вещей и явлений с объективностью конкретно-научного подхода.

Вопрос 2. Философия: университет как форма жизни Если придерживаться традиции, то и в настоящее время обучение философии должно оставаться фундаментом, на котором возводится корпус профессионального университетского образования. Однако на деле этот фундамент, что называется, ушел в землю. Университетская философия безвозвратно разошлась со своим собственным призванием, сохранив средневековые позиции разве что в перечне дисциплин, прилагаемом к диплому. Превратившись в «философию учебников» , философия оказалась «лишним» предметом в дисциплинарных предпочтениях и современного российского студента. Подобное отношение к философии, объяснимое еще в недавнем прошлом (когда представления нефилософа о философии были неизбежно связаны с имманентными мутациями диамата и истмата , а карьера выпускника «начиналась» с государственного экзамена по научному коммунизму) , – сейчас может быть объяснено разве что заброшенностью философии.

Вопрос 2. Философия: университет как форма жизни Редакционная статья наиболее авторитетного советского философского словаря дает такую дефиницию: « Диалектический материализм , философия марксизма ленинизма (курсив мой – А. И. ), теоретич. основа науч. мировоззрения, наука о наиболее общих законах движения и развития природы, общества и мышления…» (См. : Философский энциклопедический словарь. – 2 -е изд. – М. : «Советская энциклопедия» , 1989); – Главный редактор серии современных справочных изданий А. А. Грицанов, резюмируя идеологическую ангажированность и антифилософский характер диамата, пишет следующее: « Диалектический материализм – самообозначение диалектической философии объективистского типа, основные положения которой были сформулированы Энгельсом ( «Анти-Дюринг» ) и Сталиным ( «О диалектическом и историческом материализме» ) (курсив мой – А. И. ). Д. М. являл собой официальную советскую философию в 1930 -1980 -х гг. » (См. : Новейший философский словарь. – Мн. : Изд. В. М. Скакун, 1998).

Вопрос 2. Философия: университет как форма жизни О феномене советской философии , в частности, см. : реферат И. Н. Балабановой на книгу Evert van der Zweerde. «Soviet Philosophy – the Ideology and the Handmaid» ( «Советская философия – идеология и служанка» ) в сб. : Истор. -филос. исслед. : методол. асп. // М-лы конф. молодых ученых / Под. ред. А. И. Алёшина. – М. : РГГУ, 1997. С. 71– 78. Ван дер Звеерде отмечает, что «советская философия» самоидентифицировалась как «диалектический» и «исторический» материализм. Марксизм-ленинизм остается универсальным средством легитимации в Советском Союзе: любая деятельность должна была иметь обоснование в терминах марксизма-ленинизма. Поскольку реальность подменялась идеологией , то она представляла уже не просто «ложное» сознание, но нечто вроде коллективного помешательства. Более того, идеология захватывает и сам язык. Однако «деревянный язык» идеологии, будучи средством коммуникации советских институций, не способен быть средством мышления.

Вопрос 2. Философия: университет как форма жизни Не удивительно, что в настоящее время от философии отказались и профессора, чье профессиональное кредо раз и навсегда сложилось в эпоху «марксизма-ленинизма» : когда-то, философия была для них объектом весьма прибыльной критики, ныне – это лишь «плохо усвоенная западная традиция» . Однако вызывает недоумение, почему от философии отказываются и живые люди – те, кто еще «способен к изменению» , ведь над ними уже не довлеют соображения идеологической ангажированности? Стоит ли после этого удивляться тому, что будущее философии в университете становится проблемой? По-видимому, актуальность данной проблемы со временем будет нарастать, в особенности, если вспомнить, что университет для философии и философов – это, действительно, последний приют.

Вопрос 2. Философия: университет как форма жизни Однако, в нашей стране, всё имеет иную размерность – сказывается, наверное, необъятность просторов. Так, замусорив одно место, российский обыватель может перейти на другое. Европеец же, даже если бы и имел такую возможность – мусорить там, где живет, тем не менее, вынужден был бы навести порядок, чтобы жить дальше. Европейцу переходить некуда – нет места и потому он попросту вынужден обустраивать то, что он имеет. Отсюда, и genius loci ( «гений места» ), и возможность, не сходя с места, оказаться в прошлом, вновь ощутить ту пуповину, которая связывает нас с традицией. Однако, для российского человека связь с традицией в принципе проблематична – мы, переходя с места на место, каждый раз оказываемся в точке, где нет прошлого. Скажем, если мы, предполагая существование связи между университетом и философией, мысленно «вернемся в прошлое» , то что мы там увидим?

Вопрос 2. Философия: университет как форма жизни Мы увидим там марксизм-ленинизм , Э. В. Ильенкова с перерезанным горлом и М. К. Мамардашвили в состоянии «внутренней эмиграции» – как бы разговаривающего с самим собой и подтверждающего, тем самым, свой собственный вывод: «философия – это сознание вслух…» и оправдывающего свою же собственную апологию покинутости: «нужно одиночество, чтобы была мысль…» Он как-то заметил, – в поздние советские времена слова «диаматчик» и «истматчик» стали попросту ругательными. В интервью Пилар Бонэт (1988), имея в виду начало 50 -х гг. и вновь переживая свою прежнюю тоску по философским текстам в условиях их абсолютного дефицита, М. К. Мамардашвили скажет: «…наша порядочность… измерялась просто выбором соответствующих тем и сюжетов. В мое время на философском факультете МГУ… всякий человек, который занимался историческим материализмом , был нами презираем, поскольку мы признавали только тех, кто занимался логикой и эпистемологией Сам знак того, что ты занимаешься какой-то болтовней, называемой историческим материализмом, свидетельствовал о том, что ты – мерзавец » (см. : Мамардашвили М. К. «Мой опыт нетипичен» // Как я понимаю философию. 2 -е изд. М. , 1992. С. 364).

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Маа ртин Хаа йдеггер (нем. Martin Heidegger , 26 сент. 1889, Месскирх, Баден-Вюртемберг, Герм. имп. — 26 мая 1976, Месскирх, Баден-Вюртемберг, Герм. ) — немецкий философ. Создал учение о Бытии как об основополагающей и неопределимой, но всему причастной стихии мироздания. Зов Бытия можно услышать на путях очищения личностного существования от обезличивающих иллюзий повседневности (ранний период) или на путях постижения сущности языка (поздний период). Известен поэтичностью своих текстов и использованием диалектного немецкого языка в серьёзных трудах. Спорным является вопрос о отношении Хайдеггера к нацистской власти , в заявлениях философа в поддержку Адольфа Гитлера. Еврейская философ Ханна Арендт , бывшая студентка и метресса Хайдеггера, сделала много для очищения его имени от подозрений в симпатиях к нацистам, заявив, что его понимание их политики было «неразумным» .

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Карл Теодор Ясперс (нем. Karl Theodor Jaspers ; 23 февр. 1883, Ольденбург — 26 февр. 1969, Базель) — нем. философ, психолог и психиатр, один из главных представителей экзистенциализма. Огромное влияние на Ясперса оказал Мартин Хайдеггер , однако теоретические разногласия между философами были актуализированы их политическим разрывом , связанным с симпатиями Хайдеггера к нацистам. Ясперс чувствовал личную обиду, поскольку он был женат на еврейке. Как бы то ни было, именно Хайдеггер и Ясперс вошли в историю философии как родоначальники экзистенциализма в Германии, хотя сам Хайдеггер отрицал свою принадлежность к этому течению, а Ясперс после 1933 г. утверждал, что не имеет ничего общего с М. Хайдеггером. В 1937 г. Ясперс был лишён звания профессора и фактически постоянно находился под угрозой ареста вплоть до окончания Второй мировой войны и падения нацизма.

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Михаил Рыклин , в статье «Метаморфозы великих гномов» , предваряющей русскоязычное издание « Briefwechsel » , замечает: «Нас, за последние годы привыкших к исключительной слабости российских академических институтов…, удивляет еще одна черта переписки. Эти буквально одержимые делом философии люди – К. Ясперс , даже в большей мере, чем М. Хайдеггер , – прекрасно разбираются в институциональной, карьерной стороне своего призвания. Заинтересованно, местами страстно, они обсуждают освободившиеся вакансии и перемещения в университетской среде: вопрос о том, кто был на каком месте в списках на занятие должностей, дебатируется не менее подробно, чем собственно философские проблемы. Претендентов при этом оценивают не просто по “гамбургскому счету”, но и с точки зрения реализации собственных карьерных устремлений; причем в качестве советчика и знатока почти неизменно выступает К. Ясперс. Другими словами, бескорыстное парение в чистой среде духа не исключает искушенности в практических деталях , а низкая оценка тогдашней университетской философии не только не означает институционального разрыва с ней, но, напротив, обосновывает право на более сильные институциональные позиции, чем те, которые занимают критикуемые “посредственности”.

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Оба корреспондента вынашивают планы реформы немецкой университетской философии в русле по-разному… понятого “аристократического принципа”, и один из них вскоре попытается воплотить свои планы в жизнь в радикально изменившихся обстоятельствах. Пока же “аристократический принцип” проявляется в поднятии планки истинной философии на такую высоту, что, кроме их самих, на нее никто не может взобраться. Когда М. Хайдеггер отказывается от берлинской профессуры, К. Ясперс констатирует: “. . . в Берлине теперь не будет философии. . . Берлин падает в цене” (письмо 102). А вот как М. Хайдеггер судит об Э. Гуссерле : “. . . говорит такие тривиальности, что просто жалость берет. . . люди уже не следуют за ним” (письмо 16). К. Ясперс высказывается о М. Шелере следующим образом: “…он был светом обманчивым… я никогда не мог ни ненавидеть его, ни любить… (письмо 65)”» (См. : Martin Heidegger / Karl Jaspers. Briefwechsel. 1920 -63 Jahre / Hrsg. Von W. Biemel und H. Saner. – V. Klostermann, 1990. – 300 S. — русск. пер. И. Михайлова под ред. Н. Федоровой: Переписка (1920 -63 гг. ) – М. : Ad Marginem , 2001. С. 13 -15);

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Если вспомнить Ф. Ницше с его незабвенным «Человеческое, слишком человеческое…» , то, наверное, можно признать – и им (называвшим себя «гномами» в сообществе великих, но делавшим это с такой примесью гордыни, — чего стоит, например, один отзыв об Э. Гуссерле, — что это было едва ли не манифестацией сознания членства в пантеоне) были не чужды те стремления, которые простые люди реализуют посредством сплетен – интересно же! Странная смесь мысли, действительной и возвышенной, и такой приземленной материи, как обсуждение чужой карьеры. Что бы ими не двигало в этом случае – завышенная самооценка, высокомерие или, напротив, презрение к посредственности, – и то, и другое возвращает нас к правоте творца Заратустры, столько нежеланной в данном случае, и столь окрыляющей в любом другом. Жаль, весьма жаль, — как сказал бы Л. Шестов. М. Хайдеггер не раз вспоминает Ф. Ницше в своих письмах к К. Ясперсу: « «Читая эти строки Вашего письма вспомнил слова Ф. Ницше, которые Вы, конечно, знаете: “Сотня глубоких одиночеств в совокупности образует город Венецию – это его очарование. Картина для людей будущего» . Вспомните также слова Лессинга о ветряных мельницах [“И вольно господам ссориться; их воображение превращает ветряные мельницы в великанов”]. В сравнении с тем, что мыслится в том и другом случае, по существу мыслью будущего, мы просто гномы » (письмо 132; см. : Martin Heidegger / Karl Jaspers. Briefwechsel … // Ad Marginem , 2001. С. 254).

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Настроения собеседников созвучны: «То, что Вы говорите о нас как о “гномах”, — пишет К. Ясперс М. Хайдеггеру, — вполне созвучно моему ощущению. Иногда я употребляю это же выражение, которое, насколько мне известно, первым использовал Я. Буркхардт. Но я сознаю и какая гордость заключена в том, чтобы войти в пространство великих, осмелиться в каком-нибудь закоулке негромко сказать свое скромное слово и заметить, что не принадлежишь к их кругу, однако был среди них, причем иначе, нежели большинство твоих современников. Потому-то мы знаем, насколько мы малы. Но вместе с тем – какое притязание: ты находился в общении с ними!» ( письмо 133; См. : Martin Heidegger / Karl Jaspers. Briefwechsel … // Ad Marginem , 2001. С. 254). Что дальше? И причем здесь «нравы» ? Дальше – трагедия взаимности – персональной и метафизической. Все, как в жизни, – человеческой, слишком человеческой жизни…

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» «Спустя более чем 20 лет, К. Ясперс так описывал этот последний визит М. Хайдеггера в своей “ Philosophische Autobiographie“ : “В мае он еще раз на короткое время остановился у нас. Поводом была лекция, которую он, теперь ректор Фрайбургского университета, читал перед гейдельбергскими студентами и профессорами. Шеель, председатель гейдельбергского студенчества, приветствовал его как “коллегу Хайдеггера”. По форме это была мастерская лекция, а по содержанию – программа национал-социалистского обновления университета. . . Бурными аплодисментами студенты и немногие профессора приветствовали это выступление. Я, – продолжает К. Ясперс, – сидя в первом ряду с краю, вытянув ноги и заложив руки в карманы, не пошевелился. Последующие разговоры с М. Хайдеггером, — пишет К. Ясперс, — не были с моей стороны открытыми. Я сказал ему: ожидалось, что он вступится за наш университет и его великую традицию. Никакого ответа. Я заговорил о еврейском вопросе и о злобной чепухе про “сионских мудрецов”, на что он сказал: “Существует ведь опасный международный союз евреев”. За столом он сказал слегка сердитым тоном: это безобразие, что существует столько профессоров философии – во всей Германии следовало бы оставить двух или трех “Кого же? ” – спросил я. Никакого ответа. “Как может такой необразованный человек, как Гитлер , управлять страной? ” – » Образование совершенно не важно , –ответил он, – вы только посмотрите на его великолепные руки! ”

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Сам М. Хайдеггер тоже казался другим. Сразу, как только он приехал, возник настрой, разделивший нас. Народ был опьянен национал-социализмом. Я поднялся наверх, в комнату к Хайдеггеру, чтобы поздороваться с ним. “Как будто опять наступил 1914 год. . . – начал я, желая продолжить, – опять то же всеобщее, лживое опьянение» , но при виде сияющего М. Хайдеггера слова застряли у меня в горле. Этот радикальный разрыв необычайно меня затронул. Ни с одним человеком у меня такого не было. Особенно больно было оттого, что М. Хайдеггер, казалось, ничего не замечал. Он подтвердил это тем, что с 1933 г. больше не приезжал ко мне и даже при моем увольнении в 1937 г. не нашел для меня ни слова. Но еще в 1935 г. я слышал, что на одной из своих лекций он говорил о своем “друге Ясперсе”. Сомневаюсь, понял ли он тот разрыв даже сегодня. Я был растерян? – признается К. Ясперс. До 1933 г. М. Хайдеггер ничего не говорил мне о своих национал-социалистских симпатиях. Я, со своей стороны, должен был с ним поговорить. В последние годы перед 1933 -м его визиты стали редкими. Теперь было слишком поздно. Перед одурманенным М. Хайдеггером я оказался бессилен. Я не сказал ему, что он на ложном пути. Я уже не доверял его изменившемуся характеру. От той силы, к которой теперь примкнул Хайдеггер, я чувствовал угрозу и для себя самого и, как уже не раз в моей жизни, думал о “ caute !” Б. Спинозы.

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Обмануло ли меня все то позитивное, что было между нами? Был ли я сам виноват, что не искал радикального разговора с ним, опираясь на это позитивное? Не был ли я виноват в том, что до 1933 г. своевременно не увидел опасности, считал национал-социализм в целом чем-то слишком безобидным, хотя Ханна Аренд уже в 1932 г. ясно сказала мне, куда все идет? В мае 1933 г. Хайдеггер уехал в последний раз. Больше мы никогда не виделись ”» (см. : Martin Heidegger / Karl Jaspers. Briefwechsel … // Ad Marginem , 2001. С. 347 -48). По-видимому, К. Ясперс не считал последующую переписку «местом встречи» . Точка невозврата была пройдена еще в 1933 году. Наверное, не только смерть может разлучить людей; в каком-то смысле, есть вещи и пострашнее смерти – они разлучают при жизни. Например, подлость, которая всегда с нами. . . «Образование совершенно не важно…» , если есть руки – руки, которые по локоть крови. . . Насколько одно не связано с другим – это ли не повод, и это ли – не оправдание? Воистину прав тщедушный и, одновременно, мужественный Р. Декарт: доказать можно всё, потому что на момент доказательства в языке есть все нужные слова. Призрачная связь слов как замена реальности и всё, абсолютно всё возможно.

Вопрос 3. Университет: нравы великих «гномов» Искупает ли величие М. Хайдеггера как философа его очарованность претензией фашизма на чистоту крови и власть? Способно ли одно искупить что-то другое, если они – абсолютно не связаны? И как это все помещается в душе человека или сознании философа? Не мешает ли человек философу и наоборот? О чем, в этом смысле, говорил все тот же Р. Декарт: великодушие – это способность вместить весь этот мир, как он есть, не меняя его? Страдала ли душа М. Хайдеггера, вместив в себя столь разные вещи, — соблазн причастности власти, лишь слегка скрытой флером обаяния ницшеанской «белокурой бестии» , и соблазн языка, неумолимо влекущего к истине Бытия? И страдала ли душа К. Ясперса, вместив в себя столько несовместимое – ревность к чужой мысли и облегчение праведника, пережившего творческую смерть при жизни? И каким, в итоге, был его суд над М. Хайдеггером – вынужденным или добровольным? Вместо эпилога. Мартин Хайдеггер – Карлу Ясперсу, Freiburg im Breisgau, 7 марта 1950 г. : «Дорогой Ясперс! Я не приезжал в Ваш дом с 1933 года не потому, что там жила еврейская женщина, а потому, что мне просто было стыдно…»

Вопрос 4. Наука вместо образования: миссия не выполнима? Хосеа Ортеа га-и-Гассеа т (исп. José Ortega y Gasset , 9 мая 1883, Мадрид — 18 окт. 1955) — испанский философ и социолог, сын известного литератора Ортеги-и-Мунийа. В центре внимания Ортега-и-Гассета стояли социальные проблемы. В своих работах «Дегуманизация искусства» (1925) и «Восстание масс» (1929) учёный впервые в западной философии изложил основные принципы доктрины «массового общества» , под которым он понимал духовную атмосферу, сложившуюся на Западе в результате кризиса буржуазной демократии, бюрократизации общественных институтов, распространения денежно-меновых отношений на все формы межличностных контактов.

Вопрос 4. Наука вместо образования: миссия не выполнима? Наука в современном университете и пост-историческом государстве стала средством легитимации , причем как и идея совершенства , средством, инвариантным к своему собственному содержанию. Наука может быть чем угодно, и при этом она позиционируется и оценивается как «наука» . Наука обладает почти таким же спектром допущений, как и христианство – религия, которая не спасает. Достойный — без преувеличения — испанский гражданин Х. Ортега-и-Гассет, коему всегда было присуще умение сохранять согласие мысли и чувства жизни, считал соответствие не только приметой университетской, но и вообще всякой новой жизни — она «должна быть соткана из материи, имя которой – аутентичность» ( Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета… С. 79).

Вопрос 4. Наука вместо образования: миссия не выполнима? José Ortega y Gasset. Mision de la universidad : sobre reforma universitaria. — Madrid : Revista de Occidente, 1930 ( «Миссия университета» ); Книга известного исп. философа Хосе Ортеги-и-Гасеета (1883 -1955) « Миссия университета» [ здесь: Mission of the University. — New Brunswick (U. S. A. ) : Transaction Publishers, 1992] входит в число классических работ, исследующих идею университетского образования в ее историческом и современном аспектах. Автор предлагает оригинальную концепцию университета, в основе которой лежит задача воспитания «культурной личности» посредством приобщения студента к разнообразным областям современного знания.

Вопрос 4. Наука вместо образования: миссия не выполнима? Аутентичность как принцип, имманентный жизни, требует интеллектуальной честности и, как следствие, осознания и реализации «принципа экономии в образовании» : «Средний студент настолько не способен исправно усвоить то, чему его хотят научить, что признание этого провала стало составной частью университетской жизни. Другими словами, сегодня фактически признается нормой считать притязания университета изначально нереалистичными. Поэтому его настоящая институциональная жизнь признается фальшивой; фальсификация самого себя стала сущностью института. Принцип лицемерия пронизывает все уровни и структуру современного университета. Поэтому я думаю, — говорит Х. Ортега-и-Гассет, — что нужно вывернуть университет наизнанку или, что то же самое, радикально реформировать его, отталкиваясь от противоположного принципа. Вместо утопического желания обучать тому, что нужно , следует обучать только тому, чему можно научить , т. е. тому, что можно выучить. . . » (см. : Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета… С. 87, 79 -80).

Вопрос 4. Наука вместо образования: миссия не выполнима? Как считает Х. Ортега-и-Гассет, университет , в первую очередь и прежде всего, должен давать образование для среднего человека (см. : Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета… С. 91). Отсюда, первая и центральная функция университета – приобщение к важнейшим культурным областям знания. Нужно сделать среднего человека хорошим профессионалом: «Не существует никаких веских причин, чтобы средний человек испытывал необходимость или должен был стать ученым. Скандальный вывод: наука в собственном смысле слова, т. е. научное исследование, не относится напрямую к неотъемлемым первичным функциям университета и не должна никоим образом включаться в них» (см. : Там же. С. 91 -92). Это не означает, что университет не должен заниматься научным исследованием и культивировать науку, — считает Х. Ортега-и-Гассет, — но это означает, что университет должен это делать помимо обучения студентов, в дополнение к своей основной – образовательной деятельности. «Таким образом, — заключает Х. Ортега-и-Гассет, — университет отличается от науки, но неразрывно с ней связан. Я сказал бы так: университет есть , кроме того, наука » (См. Там же. С. 116).

Вопрос 4. Наука вместо образования: миссия не выполнима? «Нельзя смешивать три совершенно разные вещи: культуру , науку и интеллектуальную профессию , — говорит Х. Ортега-и-Гассет, — Наука не есть всё, что угодно. Наукой не является покупка микроскопа или подметание лаборатории, но не является ею и разъяснение и усвоение содержания науки. В собственном и аутентичном смысле наука – это только исследование : постановка проблем, работа над ними и получение решения. Как только решение найдено, все остальное, что с ним происходит, уже не является наукой. Поэтому наука не заключается ни в овладении наукой, ни в ее преподавании , ни, конечно, в ее применении и использовании. Возможно, было бы лучше, если бы… человек, которому поручено преподавать науку, был ученым. Но, строго говоря, это необязательно…» (см. : Ортега-и-Гассет Х. Миссия университета… С. 92 -93). По мнению Х. Ортега-и-Гассета, «тенденция к доминированию “ исследования ” в университете породила множество бед. Она стала причиной исключения главного: культуры » (см. : Там же. С. 96). Чтобы «вернуть» культуру и реализовать «принцип экономии мышления» университет, — считает Х. Ортега-и-Гассет, — «не должен позволять среднему студенту напрасно тратить часть своего времени, воображая, что он станет ученым. Для этого научное исследование как таковое следует исключить из ядра или минимума университетской структуры » (см. : Там же. С. 113).

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Кон. XX – нач. XXI вв. характеризуется отсутствием государств с дееспособной идеологией, быть может, отсутствием дееспособных национальных государств. Одержимые идеей тотального регулирования, они незаметно для себя самих стали заложниками транснационального правительства, которого нет. По-видимоу, это некое «саморегулируемое» состояние – т. е. осуществленность того, что приписывали рынку. Люди предполагают, что само по себе ничего происходить не может, но есть, к примеру, прецедент техники – она уже достаточно давно превосходит человека и имеет над ним большую власть, чем он на дней. Техника нигде не локализована, она не имеет центров силы и источников полномочий, но власть техники мы ощущаем каждодневно. Так что вполне возможно, что и власть несуществующего, нелокализованного, иными словами, «диффузного» правительства осуществляется также, как власть техники.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Ощутимые центры силы в мире все же есть – это ислам и такой транснациональный феномен, как «глобализация» ( «американизация» — интересы Америки (США) превыше всего), соответственно, есть религиозная власть и власть внутренне пустой, наднациональной экономико-политической формы – своего рода формы совершенства, инвариантной к содержанию, которое может быть каким угодно. Что непривычнее всего, так это отсутствие власти культуры, идеологий и университета. Унифицирующий характер глобализации (в т. ч. , интернет!) нивелировал все более или менее сложно организованные формы социальной и индивидуальной жизни.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности «L’Université et la Culture: La Crise Identitaire d’une Institution» — один из проектов Университета Монреаля, где принимал участие Билл Ридингс ( Bill Readings ) – автор « The University in Ruins » (UR). Университет как «институт культуры» и «место мышления» — основные категории концепции Б. Ридингса, формирующейся на фоне критики проекта либерального образования (90 -е гг. XX в. ). Предметом критики здесь служит статус «преподавания» — преподавание ставится ниже «исследования» , хотя последнее все менее соответствует требованиям реального мира и уровню понимания «среднего человека» . В рамках либерального проекта, профессорский корпус пролетаризируется; количество контрактов кратковременных или с неполной загрузкой растет, причем, на фоне одновременного обособления горстки высокооплачиваемых «звезд» [Chronicle of Higher Education , 1994, June 29. P. A 16 ( см. : UR , С. 10 ) : Колледж Беннингтона (1994) – «академическая реструктуризация» и, как следствие, увольнение штатных преподавателей (20 из 78); отмена фиксированных сроков пребывания на должности; вытеснение штатных преподавателей почасовиками ].

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Bill Readings — Associate Professor (адъюнкт-профессор) of Comparative Literature at the Université de Montréal. Погиб в авиакатастрофе рейса 4184 авиакомпании « American Eagle » 31 октября 1994 г. , когда он вносил последние поправки в корректуру. «Для Билла обитание на руинах Университета не было чем-то безмолвным. Речь – вызывающая согласие или несогласие, серьезная или веселая – была сутью его работы и мышления и желанным будущим для Университета» , — Дайан Илэм. Монреаль, 1995. Идея книги: отделение высшего образования от национального государства.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Производство знаний в Университете остается неопределенным. Само понятие «исследовательский проект» — проблематично. Причина неопределенности — взаимосвязанный кризис легитимации : 1) знания, производимого в гуманитарных науках; 2) университета как института культуры. Б. Ридингс: «Больше уже не понятно – ни каково место Университета в обществе, ни какова истинная природа данного общества ; и интеллектуалы уже не могут позволить себе игнорировать это изменение институциональной формы Университета» (см. : UR , С. 11). Мутация (западного; Н. Гумилев: «азиопа» ) представления об Университете с необходимостью определяется процессом американизации, которая не есть простое расширение культурной гегемонии США. По мнению Б. Ридингса, «американизация» есть, по сути, синоним «глобализации» . Иными словами, «глобализация» не является политически нейтральным процессом.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Б. Ридингс: «американизация» — не столько практика национального империализма, сколько «повсеместное навязывание правила денежных отношений вместо идеи национальной идентичности в качестве детерминанты всех аспектов инвестирования в общественную жизнь» . «Американизация» означает «конец национальной культуры» (и для США – Detroit : глобализация как поглощение транс национальным капиталом). В период модерна raison d’être Университета обеспечивался его национально-культурной миссией. Ныне она терпит крах как в странах Западной, так и Восточной Европы, где различные проекты (недавние инициативы Дж. Сороса) закладывают основания для отделения Университета от идеи национального государства. Университет больше не связан с судьбой национального государства, поскольку он не является творцом, защитником и ретранслятором идеи национальной культуры. Глобализация нивелировала значение национального государства как первичной инстанции воспроизводства капитала.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Университет становится транснациональной бюрократической корпорацией – либо связанной с транснациональными инстанциями управления (ЕС); либо функционирующей как самостоятельная транснациональная корпорация. Cabal A. Borrero. The University as an Institution Today (publ. UNESCO, 1993 ) — условия, при которых Университет приобретает статус бюрократической корпорации (см. : UR , С. 11 -12): 1. Центральная фигура Университета – администратор , а не преподаватель; 2. Задачи Университета определяются обобщенной логикой «учёта» , согласно которой Университет должен стремиться к совершенству во всех аспектах своей деятельности (старейший Новый колледж Оксфорда включил слова о приверженности совершенству в объявление о найме и во все свои публичные высказывания); 3. Кризис Университета на Западе обусловлен радикальным изменением его социальной роли и утратой традиционными гуманитарными дисциплинами ( философией ) центрального места в жизни Университета.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Ныне естественные науки занимают не менее могущественное место в Университете, чем гуманитарные дисциплины. Charles Snow. The Two Cultures and a Second Look (Cambridge University, 1957): интеллектуальный мир в западном обществе все сильнее раскалывается на два полярных сообщества – «интеллектуалов-литераторов» и «ученых» (см. : UR , С. 14 -15). Однако «культура науки» наделена не только интеллектуальным, но и также и антропологическим смыслом, и потому она с необходимостью призывает данные сообщества к сотрудничеству. Имея в виду идеи Ч. Сноу, один Нобелевский лауреат ( Б. Ридингс не называет его имени, по-видимому он так поступает из тех же соображений, что и высказывая признательность многим университетским людям за помощь в написании « UR » — опасаясь оказать им медвежью услугу ) при оценке источников нарративов, в терминах которых описывается педагогика, определил цель высшего физического образования как приобщение студентов к «культуре физики» . Данный концепт стал для Б. Ридингса доопределением его позиции: «спорный статус физического знания, — пишет он, — тот факт, что студенты изучают вещи, которые позже, при проведении собственных исследований, будут им не нужны, — требует использования модели знания как разговора в сообществе , а не простой кумуляции фактов» ( UR , С. 15).

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Иными словами, разговор необходим как способ достижения междисциплинарного консенсуса , способ поддержания идеи Университета как сообщества. Однако «разговор » для Б. Ридингса — это не пресловутое и этически нейтральное умение «ладить с людьми» , и, тем более, не стремление «быть всем приятным» , напрямую конвертируемое в личную выгоду; скорее, это гераклитовский логос, обеспечивающий переход одних вещей в другие и, тем самым, поддерживающий целостность мира, в данном случае, мира, именуемого «Университет» . Также важно понимать, что подобный «разговор» менее всего является разновидностью логотерапии — одной из психотерапевтических практик, где основная движущая сила личности – это стремление к поиску и к реализации смысла собственной жизни. В рамках логотерапии, диалог (лечение словом) есть способ лечения сознания, пронизанного отсутствием смысла жизни и захваченного состоянием фрустрации – разочарования в реальном мире и потребностью ухода в мир фантазий ( Internet ! ).

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Болонский процесс , осуществляемый ныне в рамках российской системы образования, также свидетельствует о победе процессов глобализации; Какова цель процесса глобализации? – Так проще управлять! «Проще» — в смысле возможности экстраполяции принципов и методов управления, инвариантных специфике объекта, на любые материальные и социальные объекты, их совокупности и системы. Беда только в том, что Университет, будучи средневековой корпорацией, не может управляться как промышленное предприятие или офис. Профессор, если это — профессор, мало похож на офисный планктон. К примеру, в Германии он обладает социальным статусом № 1, оставляя олигархов в этом «социологическим соревновании» далеко позади. Сравн. – говоря о Р. Декарте , мысль которого бесспорно являлась одним из метафизических фокусов его собственной философии, М. К. Мамардашвили заметил: «То, что побуждает к размышлению и требует его, – это сам Декарт, образ его и личность » . Обращение к философу может и не быть историко-философским, но оно с необходимостью является обращением к его душе , а «такой предмет медитации, – замечает М. К. Мамардашвили, – требует… деликатности » (Картезианские размышления. С. 7).

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Понятие культуры , для Б. Ридингса, это легитимирующая идея Университета — то, что делает его жизнеспособным и законным. Университет – это такая модель институционализации знания, где исторически гуманитарные науки , в особенности факультеты философии и национальной литературы , были конституирующей, порождающей силой. Однако, считает Б. Ридингс, идея Университета эпохи модерна исчерпала себя; ее «олицетворением» может служить Берлинский университет (нем. Humboldt-Universität zu Berlin ) , осн. 16 авг. 1809 по инициативе дипломата и языковеда Вильгельма фон Гумбольдта. Модернистское понятие культуры , конституированное во многом гуманитарными науками, девальвировано. И хотя, по-прежнему, именно в гуманитарных науках идея делигитимации культуры ощущается наиболее остро, Б. Ридингс считает возможным применять понятие «культура» как к гуманитарным, так и естественным наукам. Однако, если принять данный подход, то мы будем вынуждены признать не просто равенство таких вещей как Humanitaria и естествознание в стенах университета, но и коренным образом пересмотреть представление об идее Университета, берущей начало в культуре и сознании Средневековья.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Мы – свидетели исчезновения критической и социальной функции Университета ; он больше не участвует в историческом проекте человечества, который нам достался от Просвещения – историческом (модернистском) проекте Культуры. Теперешнее состояние Университета – это «состояние постмодерна » — состояние знания и культуры современных наиболее развитых обществ после трансформаций, которым подверглись правила игры в науке, литературе и искусстве в кон. XIX в. » (Ф. Лиотар, С. 9). Франсуа Лиотар, отдавая свою книгу в Университет Париж- VIII ( Vincennes ) , замечает, что в этот постсовременный момент (1979) «Университет рискует исчезнуть» (С. 13). Идея Ф. Лиотара заключалась в том, что по мере вхождения общества в постиндустриальную эпоху изменяется статус знания. Доминирующую роль приобретают тенденции формализации знания , где основной формой использования знаний становятся «нарративы» — особые повествовательные структуры, характеризующие тип дискурса на определенных исторических этапах.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Примета постсовременности ( «постмодерна» ) – утрата макронарративами (к примеру, различными видами идеологий) своей легитимирующей силы. Во многом – это результат социокультурных пандемий XX в. Релятивность макронарративов подрывает веру в господство разума (Просвещение как проект Модерна), право и социальный прогресс. Ф. Лиотар видел выход в отходе от тотальности и возврате к самоценности индивидуального опыта, к сосуществованию множества языков и стратегий диалога. Казалось бы, Университет как сообщество и Диспут как манифестация свободы и микронарратив должны поддерживать этот проект. Но, спросите себя, — так ли это? Б. Ридингс отказывается от термина «постмодерн» , предпочитая называть Университет «постисторическим» , подчеркивая тем самым, что Университет пережил себя , оставаясь лишь осколком эпохи, когда он еще был парламентером не только Культуры модерна в целом, но, прежде всего, репрезентацией национальной культуры.

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности По мысли Б. Ридингса, Университет – это проект эпохи Модерна. Специфика Университета эпохи Модерна состояла в том, что он служил местом критики. По словам Иоганна Готлиба Фихте (1762 -1814), Университет существует не для того, чтобы передавать сведения, а чтобы прививать способность критического суждения. Здесь, однако, надо помнить и завет другого блестящего немца Германа Гессе (1877 -1962), заметившего как-то – «критиковать своих учителей тебе не возбраняется, но усердствовать в этом не стоит» . По-видимому, своеобразным заветом и табу на вседозволенность, устанавливающим меру критики в стенах Университета, вполне могла бы служить максима Августина Блаженного (354 -430) – «Люби и делай, что хочешь» .

Вопрос 5. Университет и культура: кризис институциональной идентичности Можно только согласиться с Б. Ридингсом в том, что возврат к утраченной миссии либерального образования вряд ли возможен. Более того, сама автономия знания как самоцели находится под угрозой, поскольку более не существует субъекта, способного воплотить этот принцип. Больше нет главного героя – нет ни героя-студента , с которого начинается приключение либерального образования; нет и героя-профессора , которым все заканчивается ( Allan Bloom. The Closing of the American Mind. 1987). Jack Barzun (The American University: How It Runs, Where It Is Going. – University of Chicago, 1993) открыто предлагает сформировать в Университете автономную страту «неакадемических администраторов» — «второй слой» , который, собственно, и будет держателем власти, узурпировав ее у знания: административные полномочия как прерогатива в академической среде – вот что ждет Университет, бывший когда-то обителью интеллекта. Казус современного Университета : диспут уступил свои демократические полномочия административным, а свобода ума – необходимости должностных инструкций. Национальное государство исчезло, но принципы насилия как формы его существования , реализованы в рамках современной университетской жизни, которая и стала способом консервации национального государства. Надолго ли?

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Средневековая корпорация «Университет» как «сообщество» : это, скорее, метафора и далеко уже не определение сути. Не будучи приспособленной для управления посредством корпоративных правил, университет легко уступает пальму первенства иным сообществам – к примеру, фронтовому братству , мотивирующему людей на самопожертвование во имя товарищей по оружию, даже в условиях полной девальвации идеи Отечества. (Пост-исторический) Университет как сообщество требует от своих членов соблюдения принципов, но сам их не соблюдает; вектор единения здесь – это вектор утилитаризма, найма и несвободы; начавшись как « Universitas » он заканчивается как « Studium » . Процесс (обучение) победил условие собственной возможности (сообщество); образование как второе рождение стало формализацией суммы адаптивных навыков, очередной отсрочкой взросления и самостоятельности.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Если же вопреки всему, в том числе, и логике, то можно, наверное, заключить: Современный Университет – это трудное искусство «быть вместе» . Быть вместе, преодолевая различия в имущественном цензе, базовом школьном образовании, в психологии, этничности, мыслительных привычках, воспитании. Современный Университет – уже давно не «сообщество» и далеко не «совершенство» , он даже к нему не приблизился. И никогда он не достигнет того уровня со-общности и солидарности, который отличает, к примеру, разведгруппу в тылу врага. Эти ребята гибнут не за страну и даже не за близких, а за тех, кто в момент боя рядом. Они тоже хотят жить и понимают, как это несправедливо – не откупившись, оказаться в армии и погибнуть во имя интересов несуществующего государства. Но они идут на смерть потому, что иное – жизнь любой ценой – в данной ситуации этически не приемлема. И их никто не будет за это благодарить или помнить. Обществу, которое уже давно превратилось в коллекцию индивидов, нужны кумиры, а не герои, способные на самопожертвование. Подвиг раздражает. Вносит в беспокойство в состояние досуга, которое стало основным в современной культуре. Сообщество – это равенство перед лицом смерти, в пределе – готовность пожертвовать жизнью ради соратников. Смерть ради корпорации, к примеру, во имя Сургутнефтегаза, невозможна, потому что нелепа, хотя тоже этически неприемлема.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… В общественном договоре просветителей, почти коммунистическом по своей сути, была одна важная черта – добровольность. Условие существования общества – добровольный отказ человека от части своих прав, данных ему Богом по праву рождения. Университет как «бытие вместе» не приемлет самопожертвования и равенства, тем более, перед лицом смерти. Университет далек от детского максимализма и подлинности, имманентной подвигу. Университет – это корпоративная иерархия. Структура , которая не знает различий, но не способна подменить сущность. Ресурс Университета , по-видимому, в добровольности со-существования. Во взаимной толерантности Диалога , а не подвижничестве Робинзонады. В этом смысле, Университет сделан по модели Культуры, которая в сути своей есть не что иное, как «со-существование» . Но Культура еще и «сложность » , как говорил философ. Простота здесь, как и в жизни, хуже воровства. Сложность не сводима к простоте. Хотя такие привлекательные вещи, как «идеал» , «теория» или «корпорация» очень легко уживаются в тесных пределах простых решений, нимало не заботясь при этом об изменчивой эмпирии, которую они и призваны «организовывать» .

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Таким образом, решения на условиях Культуры не являются простыми. Добровольными – да, но простыми – никогда. Университет – это способность «жить вместе» в условиях Культуры , т. е. «в» и «на» условиях добровольного со-существования, диалога, терпимости. В этом смысле, Университет – это Культура, но не любой ценой, и, в этом смысле, это — всего лишь Культура.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Мы слышим: « Социализация на коммерческой основе…» – а между тем – это и есть главная задача и, по сути, предназначение университета сделать людьми тех, кто оказался внутри университетского сообщества, независимо от характера причин, послуживших этому выбору. Мы говорили и неоднократно, что можно быть каким угодно человеком и, при этом, мыслить честно. Не так давно были верифицированы верования, которые мы обсуждали не раз — вера в то, что граница между добром и злом, умом и глупостью, «плохим» и «хорошим» , проходит не между людьми – один только дурак, а другой – только умный. Граница проходит между краями нашей души, посредством ранящих прикосновений которой мы и воспринимаем этот мир. В какие-то мгновения нашей жизни мы способны к компромиссам с не очень хорошими вещами, а в какие-то – нет, более того, в такие мгновения неспособности к компромиссам мы, как это ни странно, способны к нравственному поведению. В этом смысле, можно вспомнить и более радикальные точки зрения, например, великого историка Т. Карлейля , который с грустью констатировал: «Для начала о человеческом роде можно сказать лишь одно: почти все – дураки» .

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Мог ли Т. Карлейль заблуждаться? Конечно, мог. Но он был историк и имел дело с прошлым, а значит с тем, что сохранилось от прежнего человечества в виде своеобразного продукта борьбы между умом и глупостью. И, судя по всему, для Т. Карлейля эта борьба результируется победой глупости. Но именно реплика Т. Карлейля и подталкивает нас к мысли, что от глупости не застрахован никто. Но, в конце концов, не можем же мы признать, что все (или почти все) – дураки. Скорее, наоборот. Но о чем же тогда говорил Т. Карлейль? – По-видимому, о том же, что и мы. О том, что мы обсуждали ноднократно в семинарских аудиториях: «Нет праведного ни одного» . Этот библейский факт вкупе с нашим ощущением того, что все то уж не могут быть дураками, постепенно приводит нас к пониманию и мысли Т. Карлейля: как и мы с вами, и много раньше до нас экзистенциалисты ( «Человек – проект самого себя» // Ж. -П. Сартр. «Экзистенциализм – это гуманизм» ), Т. Карлейль свидетельствует, что глупость и ум – действуют не с необходимостью, а по возможности: сегодня ты – умный, а завтра – дурак. Но есть еще и послезавтра, есть еще возможность будущего и «проект самого себя» еще не закончен и можно, как мы знаем, начать жизнь с понедельника.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Т. Карлейль, тем самым, выступает в роли «Росстата» : он, сводя свою «бухгалтерию прошлого» , приходит к выводу: при открытости будущего и бесконечности возможностей сделать выбор в пользу ума или глупости, глупость в человеке побеждает. Однако, моя мысль в другом: статистика истории говорит не только о победе глупости, но и о присутствии ума в ее пределах. Пусть он не победил, но он имел и имеет место. В этом смысле, никто с уверенностью не может сказать, что человечество – один коллективный и законченный дурак. Таким образом, по аналогии с ситуацией выбора между умом и глупостью как регулятивными принципами наших поступков, оправдан вывод: можно быть каким угодно человеком и, при этом, поступать нравственно. К безнравственному выбору и асоциальному выбору нас не подталкивает ничего – ни опыт ума и глупости, ни опыт бескомпромиссного или, напротив, конформистского поведения.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Иными словами, наше прошлое уже сложилось – туда возврата нет, наше будущее внутренне изменчиво – оно еще только складывается на наших глазах, наше будущее проблематично – неизвестно наступит ли оно. Но абсолютно ясно, что ни опыт прошлого, ни увлекательность настоящего, ни сомнительность будущего не принуждают нас к безнравственности. Безнравственный выбор – это нечто трансцендентное времени, пространству и их всеобщей связанности. Подлость — это такая уникальная штука – она остается с нами навсегда, как будто бы нет ни пространства, ни времени, ни права давности, ни презумпций ума или невиновности. В этом смысле, если иметь в виду предназначение (сущность) Университета, то к асоциальному выбору нас ничто не подталкивает. В этом смысле, Университет – это социальный выбор. И, в этом смысле, Университет – это школа социальности и опыт социализации , прежде всего, а не познания, науки или даже образования. Я бы даже сказал, что Университет — это моя, индивидуальная, личная возможность стать человеком , даже если прежде я этой возможности не имел или, имея, пренебрег. А стать человеком или, как говорили греки, заново, «второй раз родиться» , может каждый. Поскольку это связано с нравственностью, а не с пространством и временем, или местом, например. Бог, вот он спокойно существует до времени и до места-пространства. Так и нравственность, и социальность как возможность ладить с Богом, миром и людьми, — вещи напрямую с опытом (прошлым), неопределенностью нашей жизни (настоящим) и страхом (будущим) непосредственным образом не связанные.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Университет – это какое-то трудное искусство или менее пафосно – умение «быть вместе» , не впадая ни в отчаяние, ни в футурологию и прожектерство. Мы не один раз обращались к этому – существуют три формы власти: власть веры (религия), власть насилия (государство) и власть знания ( Университет ). В данном случае, это о том, что перед знанием (истина как «алетейя» ) мы все равны. Знание обладает властью над нами, а не мы над ним. Вот это сознание равенства перед знанием и, как следствие, сознание скромности. Достаточно, в этом смысле, вспомнить хотя бы Генри Торо: «Некоторые полутораумные вещи кажутся нам полоумными, но это потому, что мы воспринимаем лишь третью часть их ума» . Есть Культура как непосредственность со-существования , а есть Культура как Университет – со-существование, опосредованное знанием , властью истины над нашим существом, существованием и жизнью.

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Внутри Университета как сообщества с необходимостью выполняется форма социализации, которая предполагает отношения не непосредственные (например, толкотня в лифте или очереди в столовую), а опосредованные взаимоотношения – на основе опыта общения не с людьми, а с «алетейя» ( «истиной» , которая открывается и не может не открыться). Университет — это особая форма социализации, т. е. со-отнесенности человека (студента, преподавателя, сотрудника, в общем всего университетского народа) с истиной – с тем, что превышает наши личные возможности, давая шанс понять, что и мы можем быть другими – не теми, кем мы были непосредственно перед этим. Таким образом, Университет дает нам возможность «стать» и «быть другими» . Ту самую возможность «быть другими» , которая отличает «живое» от «неживого» , не способного измениться. Иными словами, Университет дает нам возможность быть живыми , поскольку, как говорил философ, «живое – это способное к изменению» .

Вопрос 6. Оставаясь в провинции… Великий испанский гражданин Х. Ортега-и-Гассет говорил: «Скажи мне, где ты живешь и я скажу, кто ты» . Так что, если уж говорить совсем кратко (что называется, по-сургутски) и экономно (к чему нас обязывает и профессиональная принадлежность большей части сегодняшней аудитории), то, прежде всего: Университет – это «форма жизни» .

Примечания: the Ivy League — a group of eight universities ( Brown, Columbia, Cornell, Dartmouth College, Harvard, Princeton, the University of Pennsylvania, and Yale ) that have similar academic and social prestige in the US to Oxford and Cambridge in Britain ; Название «Лига плюща» объясняется тем, что по английской традиции стены университетов — членов Лиги — увиты плющем.