Он дал нам Праздник СЛОВА Виталий Семенович

Он дал нам Праздник СЛОВА

Виталий Семенович Маслов 01. 09. 1935 – 09. 12. 2001 Помор, полярник, атомоходец, талантливый публицист, крупный историк. .

Член Союза писателей России Маслов Виталий Семенович родился 1 сентября 1935 года в деревне Семже Мезенского района Архангельской области, начальную школу окончил в Семже, семилетку - в Каменке Мезенского района, в поселке лесопильщиков. Затем – среднее мореходное училище в Ленинграде, по окончании которого работал на торговых судах Сахалинского пароходства, исследовательских судах Тиксинской гидробазы, а с 1962 на атомном ледоколе "Ленин". Все свои художественные и многие публицистические произведения, хотя бы в отрывках, В. Маслов отдавал для первой публикации в мезенскую районную газету "Север", в которой было опубликовано когда-то его первое стихотворение. Первая серьезная публикация в центральной печати - рассказ "Северная быль" в журнале "Смена" в 1968 году с предисловием Семена Шуртакова - прозаика, преподавателя Литературного института и Высших литературных курсов. В 1977 году в журнале "Север" опубликован роман "Круговая порука", после чего по рекомендации Василия Белова, Станислава Панкратова и Виктора Конецкого Виталий Маслов был принят в Союз писателей России (1978 год). Рассказ В. Маслова "Зырянова бумага" (1973) и очерк "Беломорское горло" (1985) отмечены областной (Мурманская область) литературной премией им. Александра Подстаницкого, роман "Круговая порука" - Почетным дипломом Союза писателей СССР и ЦК ВЛКСМ за победу во Всесоюзном конкурсе им. Николая Островского (1978), роман "Внутренний рынок"- премией ВЦСПС и Союза писателей СССР за победу во Всесоюзном конкурсе на лучшее произведение о рабочем классе и колхозном крестьянстве (1985), книга "Еще живые" - премией Союза писателей России (1991). В 1996 году В. Маслов стал лауреатом премии "Северная Звезда", учрежденной президентом Якутии и Союзом писателей России за книги, воспевающие Российский Север, в 1999 году - лауреатом премии им. Валентина Пикуля.

Родители Виталия Маслова Александра Никифоровна и Семен Виссарионович Шестьдесят лет прожили вместе отец да мать, семнадцать внуков и семь правнуков – древо от них….

Родная Семжа

Отчий дом

Радист В. Маслов за работой. Атомоход «Ленин» , 60 -е годы

Семен Шуртаков К творческому портрету писателя (записи разных лет, воспоминания и размышления) «…. Неисповедимы, ещё раз повторим, пути человеков, приходящих на эту грешную землю. Незнаемо, никому неведомо, что им свыше начертано совершить в этом мире. Но вот один громкую шумную жизнь прожил, много сам о себе всяких похвальных слов наговорил и других заставлял это делать, а не стало его - никто не пригорюнился, никто не вспоминает, будто его и вовсе не было. Другой же всю жизнь тихо, незаметно творил добрые дела людям, но когда его не стало - все скорбно завздыхали, а многие и заплакали, и все и по сей день самыми похвальными словами вспоминают его. Никто, как и сам Виталий Маслов, не знал и, не мог знать, что ему предначертано совершить в своей жизни. А и так можно сказать, что не очень-то он и задумывался над этим. Он просто занимался важным, нужным для людей и для своей Родины делом: когда у кого-то из его соотечественников, находившихся далеко друг от друга, скажем, один в Арктике, а другой в Антарктике, возникала необходимость перемолвиться по делу государственной важности, радист атомного ледокола, который в это время огибал Мыс Доброй Надежды, такую возможность им предоставлял. . . А ещё этот радист в свободные от вахты часы писал рассказы, повести, романы, лейтмотивом и главным содержанием коих было горячее признание в любви к земле, на которой он родился и вырос, к её замечательным людям - своим сотоварищам. Много и других добрых дел за оною жизнь успел он сотворить. И, однако же, если кто-то будет подводить последний, конечный итог славным деяниям Виталия Маслова, то самым главным, несомненно, он посчитает - Праздник Слова!»

Прощай холостяцкая жизнь. Валентина и Виталий на бракосочетании. Мурманск, 27. 04. 1963 года «…Люди пишущие, да и вообще — творческие, очень зависимы от своих жён. По себе знаю. У писателя жена — это точно половина. У творческого человека бывают такие периоды, что он не только окружающее, но и самого себя не замечает. Поэтому настоящая писательская жена должна уметь всё. Валентина Устиновна Маслова — именно такая. Низкий поклон ей за это…» Поэт Николай Колычев Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» .

Молодожены на рыбалке. Мурманск, 1963 год

Радиослужба атомохода Ленин. 1979 год В первом ряду: А. Морозов, В. Маслов, Е. Метелкин. Во втором ряду: К. Маслов, Г. Тимофеев, В. Кузнецов.

На первом собрании Мурманской писательской организации. 1979 год. Сидят: В. Маслов, В. Поваляев, Г. Поженян, Б. Романов. Стоят: В. Тимофеев, Л. Крейн, В. Смирнов

Дом памяти «…. . деревенька (Семжа) канула, рассыпалась. (Хотя пятнадцать дворов бессменно стояли на юру четыреста лет), но более оттого, что её насильно умерщвили, растащили, принудили умереть, она попала в тот поминальник российских деревень, хуторов, выселок и починков, что свели на нет с добрыми вроде бы намерениями, но худо подумав: и ныне эти немые печища нам укор, напоминание, урок тому, как нельзя вести обширное державное хозяйство. (В войну было порушено семьдесят тысяч деревень. А по нынешнему замыслу подлежало сносу 110 тысяч деревень, и тогда российская земля запустошилась бы вовсе). Из этой тоски по преждевременной умершей Сёмже и родился русский писатель со своей пронзительной болью и жалостью, резкий угловатый, непримиримый ко всему неискреннему и ложному, с прямою поморской душою, что свойственно северной натуре. Но писатель Маслов родился и из мечты о возрожденной деревне. Это его костер, на котором он – «добровольный самосожженец» , убеждённый, верующий в высшую справедливость и в дух поморского братства, вольно и невольно рассыпавшегося по Руси. Писатель Маслов родился из памяти: он как старорусский летописец, добровольно вбирающий память ушедших, беззаветно любя этих ушедших. С их доблестями и грехами. Он по крупицам пытается собрать утраченную память в некий «мавзолей памяти» , видимый издалека, к которому бы стремились птенцы, далеко отлетевшие от оттого гнездовья…. … Но как ущемить душу так больно, чтобы заболела она памятью, тоскою по прошлому, загордилась историей малого отечества? Да только через память о близких… Поначалу была мысль поставить памятник пропавшей деревне, чтобы был виден он далеко-далеко и чтобы проходящие суда отдавали честь: как бы ни мала была она, в каком бы затерянном куту она ни стояла, но всю себя без остатка она верно отдавала отечеству шесть веков подряд, в петровские ли баталии, в войне с французами иль в Первую мировую. Земля всегда во все поры требовала, нуждалась в защитнике, а из таких вот починков и деревенек набирается непобедимая армия. Но ведь всякий памятник – это и прощание: с памятником вместе пришлось бы оставить всякую мысль о возвращении родного очага, это как бы последняя запоминательная точка, после которой начинается небытие. Вот собрались сёмжана-отпускники на родном угоре, судили-рядили, вспоминали о родове своей, о ладе-разладе, и тогда пришло решение создать Дом Памяти, чтобы его можно было навещать, в него можно бы войти, где было бы отмечено имя всей череды семжан – защитников отечества, кого можно отыскать за давностью времени. Ведь в какой бы войне ни сложил мужик головы, она была отдана отечеству в оборону, а не в пьяном застолье в пирушке, не по разбойному делу.

И первое срочное – насобирали досок, все равно каких, закрыли крышу, спасли стены бывшего пожарного депо, когда-то строенного по самообложению, в фасад врубили два просторных окна. Поначалу, пока ещё в меньшинстве, взялись за Дом Памяти нынешние сорокалетние или чуть помоложе. С одной стороны, те, кто думал о жизни и понимал её заботы, как хозяин, с другой – те, кого жизнь успела достаточно потрепать. «В День Победы к Дому Памяти пришли сразу двенадцать деловых и расторопных работников, которые ожидали в окрестностях Сёмжи ледохода и открытия охоты и которых даже не видел никто в деревне до этого. А ведь всего и организации-то: крохотный полконверта листочек на углу амбарушки, близ которой пролетают на катерах охотники…Так, ещё не родившись, Дом Памяти стал объединять семжан снова, уже на какой-то иной, но очень серьезной основе. Так появилась вера: Будет Дом, а вместе с ним и Сёмжа. Или иначе: будет независимо ни от чего Сёмжа, пока будет Дом Памяти. Тут Маслов покривил душою: труд был усердный. Требовалось вызволить из небытия массу полузабытых и вовсе забытых имён тех мужиков, что ходили на Японскую и все последующие войны, надо было сохранить их имена, указать род и родовое прозвище. Трудность вся в том, что в Сёмже испокон веку было практически лишь две фамилии – Масловы да Филатовы. Маслов взял пятьдесят семь родов и попытался проверить их вглубь настолько, насколько хватило знаний и памяти сёмжинских старожилов. А разве можно забыть вдов, коротавших в одиночестве все остатние годы, ибо не в чести было выходить вторично замуж. А солдатские матери, печаль которых по погибшим сынам томит до последнего смертного часа! Так, может быть, самую главную стену Дома памяти отдать женщинам? . . И вот Дом Памяти открыт, в нём прохладно, полусумрачно, под куполом стяги всех времен, со стен на вас глядят лики ушедших, жёлтые снимки перекочевали сюда с семейных иконостасов, что были непременной утехой глазу и памяти в каждой северной избе. И покидая дом родной, только самый нищий духом человек оставит, позабудет образы родных на тлен и погибель, и вот из семейных альбомов они перекочевали сюда, под общую крышу, в хранилище памяти. Можно посидеть на лавице, подумать о прошлом и будущем, побыть наедине со временем. Это не музей, здесь нет вещей и их хранителей. Дом памяти открыт всегда, он не знает замка. Каждый приходящий не только созерцатель, но и вершитель, продлеватель задуманного, работник Памяти. Вызволить её из текучего, всё поглощающего времени не такая уж простая задача. И Маслов, будто бы оставаясь в тени и постоянно подчёркивая заслуги других, конечно, взвалил на себя большую часть тяжёлого, но и сладкого бремени. Впереди дело одно из самых насущных: «Вычертить родовое древо для каждого, чьё имя хранится в Доме Памяти. Сколько можно вниз и обязательно вверх, до дня сегодняшнего» . Владимир Личугин «Душа неизъяснимая» М. , 1989 год.

Дому памяти быть! Ремонт крыши бывшего пожарного депо Семжа, 1983 год

В Доме памяти

В Доме памяти

Виталий Маслов. Семжа, 1983 год

Встреча гостей-писателей. В. Смирнов, В. Личутин, В. Устинов, С. Половников, В. Бондаренко, С. Шуртаков, В. Маслов Семжа, 1985 год

Михаил Попов – российский журналист и писатель. Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» . «…О последней встрече расскажу подробнее. Это было в Мурманске за месяц до кончины Виталия Семёновича. Мы славно сидели за столом, не спеша говоря о том о сём, что тревожит или греет душу. Оказалось, что Валентина Устиновна пережила оккупацию. Было это в Белоруссии, а там, как, известно, погибельную чашу испил каждый четвёртый. Помянули павших. Потом выпили за славный городок Тикси, где познакомились супруги Масловы – тогда совсем юная Валентина Устиновна, оператор связи УКВ, и молодой радист Виталий. Но больше всего разговоров было о минувшем лете в Сёмже. На очередном витке разговора Виталий Семёнович увлёк меня в кабинет и стал показывать деревенский альбом. Лица матушки, отца – таты, как говорил Маслов, - лица родичей, порядовых соседей; образы крестьян, мореходов и воинов; виды деревни конца XIX и начала XX века, современные слайды, портреты сыновей, дочери, внучат…Огромнейший в прямом и переносном смысле пласт истории. Что запомнилось особо, что просто врезалось в память, так это цифра: семьдесят один шаг. Такое расстояние отделяет избу Масловых от кромки угора. Многометровые океанские приливы, штормовые накаты разрушают песчаный берег, слизывая всё на своём пути. В ранешние поры, когда жители держали много скота, берег укрепляли навозом. Назём связывал песчаную осыпь, на нём мгновенно занимались побеги травы, которые живой ниткой пронизывали песчаник. Теперь в Сёмже нет ни скота, ни постоянных жителей. Деревня исчезает. Скоро, очень скоро ледяной океанский язык дотянется до «Дома памяти» , деревенского святилища, которое создал Виталий Семёнович, а потом и до его, Маслова, избы. Остался семьдесят один шаг… Маслов снял очки и долго протирал их, склонив седую голову. Молчал и я, всем сердцем понимая его печаль. Моя деревня – она стоит на Онеге – тоже уходит в небыль. Океанского прибоя там нет, но от прибоя времени и её, увы, никто не спасет. До масловской избы остался семьдесят один шаг…»

1986 год — Мурманск День славянской письменности и культуры

Участники первого Дня славянской письменности. Май 1986 года

Г. Юшков, В. Личутин, В. Маслов и В. Санги на выставке старопечатной книги, посвященной первому празднику Славянской письменности и культуры. Мурманск, май 1986 года

На вечере в ДК имени Кирова. На первом празднике Дня славянской письменности. Хлеб да соль вам, писатели! Мурманск, май 1986 года

На Дне славянской письменности в Новгороде. От имени мурманчан слово держит Виталий Маслов. 1988 год

Виталий Маслов принимает послание мурманчанам от болгарского народа, подарившего Мурманску памятник Первоучителям – создателям славянской азбуки св. равноапостольным братьям Кириллу и Мефодию. София, март 1990 года

Мурманская делегация перед зданием Софийской национальной библиотеки им. Кирилла и Мефодия во время переговоров о получении в дар памятника Кириллу и Мефодию. Состав мурманской делегации – заместитель председателя облисполкома А. С. Дубровин, писатель В. С. Маслов, главный архитектор города Мурманска Н. Г. Емельянова. София, 1990 год

Мурманск хлебом-солью встречает болгарскую делегацию и тех, кто доставил памятник святым равноапостольным братьям Кириллу и Мефодию. Мурманск, март 1990 года

На открытии памятника Кириллу и Мефодию. У микрофона Виталий Маслов. Мурманск, 22 мая 1990 года

С литературными собратьями в Мурманской писательской организации. Середина 90 -х годов

С внуком Ильей в гостях у капитана атомохода «Ленин» Бориса Соколова. Мурманск, 1993 год

Александр Кастерин – капитан атомохода «Ленин» 2001 -2009 годы, участник сохранения атомохода «Ленин» как памятника культуры, науки и техники. Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» . . . . имя Виталия Семёновича Маслова для меня неразрывно связано с именем капитана атомохода «Ленин» Бориса Макаровича Соколова. Только благодаря их усилиям этот ледокол сохранён, на нем проводятся работы, и «Ленин» должен встать на место вечной стоянки первого атомного ледокола. Я всегда удивлялся этим двум крепким, могучим людям, которые всё делали обстоятельно, не торопясь. Они всё предугадывали, просчитывали и в то же время не давили авторитетом, не были никогда навязчивыми. Может, поэтому мнение Виталия Семёновича Маслова как воспитателя было гораздо авторитетнее других. Он мог запросто подойти к человеку, поговорить с ним. Если Борис Макарович был головой экипажа, то Виталий Семёнович был его душой. Терпеть не могли они фальши. Можно было оступиться в экипаже, но никогда никому они не рубили головы, если человек сознавал свою вину. Маслов был большим просветителем на ледоколе. У нас экипаж в основном пожилой. Прямо скажем: то, что издаётся в журналах, в газетах, не всегда доходило. Виталий Семёнович приносил самые разные издания, рассказывал, знакомил с произведениями. Он был удивительным человеком в общении с молодежью, хорошо понимал, что это будущее страны. У нас проводилось очень много экскурсий. До 80 -ти человек иногда посещало ледокол в течение дня. Он проводил иной раз по четыре экскурсии в день. И никогда не повторялся. Причём умел разговаривать с 14 -15 -летними ребятами, с теми, которых очень сложно остановить… Последнюю ночь в Мурманске, перед отъездом в Сёмжу, он, уже покойный, провёл в автобусе на причале судоремонтного завода, у причала которого стоял атомный ледокол «Ленин» . Ну а сейчас каюту его мы не трогаем – она находится в том состоянии, как было при нём. P. S. Атомный ледокол «Ленин» стал на вечную стоянку в г. Мурманске. Теперь это музей. И во многом стараниями В. С. Маслова.

На борту судна с Виталием Масловым

Славянский ход Мурманск - Черногория Октябрь 1997 года «…Славянский ход 1997 года – своеобразная «авантюра» , задуманная мурманскими писателями (подозреваю, Виталием Семёновичем), «одержимыми» идеей славянского братства (слова в кавычках имеют не отрицательный, а положительный смысл). Проехать по Европе, недостаточно подготовившись к долгому и трудному пути, встречаться с людьми в очень неспокойное время, время разлада, непонимания, обид, даже предательства – это ли не «авантюра» ? И всё же задуманное удалось!. . Во время многочисленных встреч с общественными, государственными и православными деятелями славянских стран, с молодежью, с простыми людьми Маслову удавалось убеждать их в дружественных отношениях русских людей к братьям-славянам, в понимании сложных проблем современной жизни славян, в поддержке (хотя бы моральной) перед лицом агрессии. В этом, на мой взгляд, проявилась не только твёрдая, чёткая, непримиримая позиция Виталия Семёновича, вера в правоту своего дела, но и его дар оратора…» Надежда Георгиевна Благова (1946 -2012) Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» .

Проводы первого Славянского хода «Мурман - Черногория» . Мэр Мурманска Олег Найденов передает подарок мэру Софии. Октябрь, 1997 года

Им предстоит преодолеть путь от моря Баренца до Адриатики. Участники первого Славянского хода у памятника Алеше. Мурманск, октябрь 1997 года

Участники первого Славянского хода и болгарские друзья на встрече с митрополитом Панкратием. Болгария, Стара Загора, октябрь 1997 года

Встреча с болгарскими друзьями. Семен Шуртаков, Виталий Маслов, Петко Тотев, Виктор Тимофеев и Илья Пехливанов. Славянский ход, София, октябрь 1997 года

С болгарской журналисткой и писательницей Калиной Каневой. Славянский ход, октябрь 1997 года

Участники Славянского хода на приеме в правительстве Республики Сербской. Октябрь 1997 года

Капитан первого Славянского хода в горах Черногории. Октябрь 1997 года

Славянский ход «Мурман-Черногория» на финише. Венок русским и черногорским морякам от мурманчан. Черногория, Пераст, октябрь 1997 года

Галина Смирнова – учитель русского языка и литературы средней школы № 3 поселка Росляково города Североморска. Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» . « 12 марта 1998 года. Открытый урок, посвящённый Славянскому ходу «Мурман-Черногория» . Мои ученики готовились к нему тщательно: кто-то рисовал плакаты, кто-то учил стихи… Всем было дано задание: написать доклады, изучить данный материал и выступить на открытом уроке… Эпиграфом урока взяли слова Константина Преславски (886 г. ) «По всей земли сбирайте се, Словени!» Начался урок. Я сказала о том, что 3 -го марта великая памятная дата – день освобождения Болгарии от многовекового ига. Славянский ход был посвящён этой дате. 4 -го октября 1997 года из Мурманска в славянские страны выехали писатели, учителя, преподаватели. Участники Хода везли письма российских школьников болгарским и сербским друзьям (мы, патриотический клуб «Поиск» , написали письма-обращения, передали книги)… Главное и основное слово на уроке сказал В. С. Маслов: о славянских странах – Болгарии, Сербии, Республике Сербской, Черногории, об автономном крае Косово… О том, что Славянский ход всколыхнул славянский народ, явился серьёзным толчком к развитию славянского самосознания, и наша задача – работать во имя единения славян. Поведал ребятам и о Шипке, которая стала символом русскоболгарского братства: оборона шипкинского перевала – это не просто история, это духовный опыт славянских народов, подымающий всех нас к вершинам Славы, к единению. Продолжая, Виталий Семёнович сказал, что мы, русичи, хотим восстановить духовное единство славянских народов и сохранить духовную неразрывность, следуя тютчевскому завету «За всю любовь расплатимся любовью!» . И заметил: « Я хочу, чтобы колокол двенадцатитонный, отлитый из отстрелянных гильз и поднятый на звонницу Шипки, вновь загудел, будя, взывая и созывая к единению…» Он рассказал также о том, как участники Хода передавали дары от мурманчан – от страны к стране, от города к городу. А ещё - везли к морю Адриатическому венок офицерам 1 -го Петровского флота, черногорцам и русским, обучавшимся там, в Черногории. Поведал о Самарском знамени – главной святыне Славянского хода. После выступления Виталий Семёнович отвечал на вопросы, которые учащиеся задавали наперебой. Ребята написали отзывы об уроке и о своём впечатлении от встречи с писателем. »

Два помора. Поэт Владимир Смирнов и Виталий Маслов. Конец 90 -х годов

Встреча с читателями

В. Маслов. Сыновьям Для нас, сыны, была б безликой Родина, Не будь родного уголка в России. Что б ни было, где б мы ни колесили, Необходим нам свой погост, поскотина, Где наш отец и прадесятый дед И стадо пас, и в жизнь пути высматривал… Придёт пора, придёт, сомнений нет: Взъерошит шторм Крестителя лохматого И, смявши ограждения с фарватера, Накроет вас, подхватит, кинет в свет! Так вы уйдёте… В космос или за море… Но час пробьёт, и как-то на бегу Поймёте вдруг, что ходите на якоре, Забытом на отцовском берегу. Слабей, сильней, но держит он всегда. И вы поймёте, парни, обязательно, Что якорь тот – не привязь, не беда, Что трос его для нас – конец спасательный. Не может русский Родину забыть, Пока не перестанет русским быть… В краю родном, так представлялось мне, Над якорями – дерево могучее. И я кружил, кружил по стороне, Виток к витку на ствол канат накручивал. И хорошо, что есть всему предел… Где б я ни плыл, я верил в возвращение. И счастлив тот, кто к старости сумел В том устье встать, где принимал крещение. Всё может быть – пустеть наш край и цвесть, Но если даже заросли погосты, – Есть к ним тропа – и в мире мы не гости, И не безродны, если память есть!

День славянской письменности и культуры стал традицией Мурманска и государственным праздником России

Последние вахты на атомоходе «Ленин»

«Виталий Семёнович, что значит для вас Мурманск? » МАСЛОВ: Мурманск – мой город. Я люблю Мурманск больше всех других городов. Сёмжа – моя деревня, моя родина. Я люблю Сёмжу больше всех других деревень. Русская земля, северная земля – моя земля. И я люблю эту землю больше всего на свете. ---------------------------------P. S. Это последнее интервью с В. С. Масловым. Мурманск, Областное Радио, 2000 год

«Взошел крестом - светло и строго. . . » На могиле Виталия Маслова. Семжа.

В дни памяти Виталия Маслова мурманчане приносят цветы к мемориальной доске на доме, где он жил - Мурманск, ул. Октябрьская, 23.

Татьяна Агапова Памяти Виталия Семеновича Маслова Нету слова — чтоб имя вместить, будь то слово: Писатель, Учитель, Гражданин, Патриот, Человек, Воин духа, за правду Воитель. . . Это он всё вместил, всё объял не по капле и не по крупице — в лучших, верных российских сынах мощным силам ниспослано слиться. Жил — как подвиг вершил. . . И свершил! Те, за кем век от века Россия, он — из них. Её смертный рубеж они держат в года роковые. Не родятся в безликой земле, не родятся в духовной пустыне — Русский Север, будь верен себе в дань и память о доблестном Сыне!

Виталий Леонидович Секриеру (1946 г. р. , Молдавия) – капитан I ранга в отставке. Служил на Краснознаменном Северном флоте. Секретарь Ассоциации независимых журналистов России. Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» . «Поэты - выпадают в небеса…» - так пишет в своём стихотворении «Нельзя убить поэзию России» Николай Колычев. Наверное, он прав, и сегодня душа писателя и поэта Божия Виталия где-то на Небеси, в Царствии Горнем… За свою недолгую жизнь он успел сделать столько, что даже трудно соизмерить! Ходил более двадцати лет начальником радиостанции на первом атомоходе-ледоколе «Ленин» . За эти годы из-под его пера вышли в свет прекрасные книги: «Крутая Дресва» , «Крень» , «Внутренний рынок» , «Проклятой памяти» , «Лик суровый» , «Круговая порука» , « На костре моего греха» и другие. Долгие годы Виталий Семёнович возглавлял областной Фонд культуры и Мурманское отделение Союза писателей России. Маслов – вдохновитель и организатор Дня славянской письменности и культуры. Благодаря его поистине титаническим усилиям в 1990 году братья-болгары подарили нашему краю памятник Первоучителям, работа скульптора В. Гиновски. Ледокол «Ленин» сегодня – это музей освоения Арктики. Но мало кто знает, каких усилий это стоило тому же Маслову. Мало кому известно, что первый в Заполярье материал с призывом возрождения храма Христа Спасителя в Москве подготовил Виталий Маслов и ежемесячно отправлял часть своей пенсии на это богоугодное дело. А сколько бывших моряков-североморцев, служивших на крейсере «Адмирал Нахимов» , носят нательные крестики – копии с креста прославленного флотоводца России, которые им вручил митрополит Питирим, приехавший в Мурманск «с подачи» Виталия Маслова. И сколько наших писателей и поэтов по праву считают Виталия Семёновича своим первоучителем, ведь благодаря его усилиям выходили в свет их первые книги, которые он правил и редактировал! Наверное, трудно счесть все земные деяния Маслова – члена СПР, Почётного радиста СССР, Почётного работника Морского флота СССР, Почётного гражданина города Мурманска!. . И просто Человека и Гражданина с большой буквы, с большой душой… Ещё должен здесь подчеркнуть, что в Болгарии помнят и чтят память нашего земляка. В Софии, в Доме писателей в большой галерее с портретами классиков мировой литературы – портреты двух россиян – Александра Пушкина и Виталия Маслова. Думаю – это дорогого стоит! А сколько добрых слов говорили его коллеги и друзья по пишущему братству на Шипке и у памятника Кириллу и Мефодию! И даже хорошо его помнящий Патриарх Болгарский Максим во время панихиды назвал имя писателя Божия Виталия из братской Руси. В предисловии к книге иеромонаха Митрофана (Баданина) «Преподобный Трифон Печенгский и его духовное наследие» говорится о необходимости создания полноценного сборника житий наших святых, или так называемого «Кольского патерика» . По мысли архиепископа Симона, в «Кольском патерике» могли бы быть собраны жизнеописания не только всех православных святых земли Кольской, но и иных подвижников веры, достойных патриотов Русского Севера, своей жизнью исповедовавших евангельские истины. Думаю, что Виталий Семёнович всеми своими деяниями достоин быть внесённым в подобный памятник Кольского Севера.

Отчий дом, ставший Домом-музеем писателя. Освящен и открыт в сентябре 2008 года На снимке в первом ряду: отец Алексей Жаровов (г. Мезень), мурманчане Галина Смирнова, Валентина Кузнецова, Татьяна Агапова, Валентина Маслова; во втором ряду: мурманчане Виктор Корнилин и Михаил Орешета, семжанин Николай Маслов. С 19 по 28 сентября 2008 года в Архангельской области побывали участники Славянского Поморского хода Мурманск - Сёмжа, чтобы отдать дань Почётному гражданину города-героя Мурманска, Почётному полярнику, писателю Виталию Семёновичу Маслову, прикрепить памятную доску на родовой дом Виталия Семеновича, ставший музеем. Мероприятие посвящено 70 -летию Мурманской области, 30 -летию Мурманского отделения Союза писателей России.

1 сентября 2011 года в Мурманске на Алее писателей перед областной детско-юношеской библиотекой открыт бюст Виталию Маслову

ВСЕ ОСТАЕТСЯ ЛЮДЯМ Надежда Георгиевна Благова (1946 -2012) – доктор филологических наук, профессор мурманского государственного гуманитарного университета. Заведовала кафедрой русского языка в течение 22 лет. Одна из организаторов проведения Дня славянской письменности и культуры в Мурманске в 1986 г. , вдохновитель Славянского хода Была одной из организаторов проведения ежегодных Масловских чтений. Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» . «…две ипостаси - писатель и просветитель – взаимосвязаны, накрепко слиты в личности Маслова. Будучи писателем, он считал одной из главных своих задач - «наставлять в истинах» молодежь, которой завтра предстоит вершить судьбы страны. Кто, как не писатель и учитель, не раз говорил Виталий Семенович, сумеет посеять в душах детей зерна духовных идеалов. Важнейшее его детище как просветителя – областной конкурс «Храмы России» , посвящённый Дню славянской письменности и культуры. Следом за которым появился и второй, «младший брат» , Храмов - конкурс «Берег России» . В предисловии к одному из выпусков сочинений победителей конкурса «Храмы России» В. С. Маслов написал: «Задумаемся, вглядимся, вслушаемся в себя и ощутим себя частицей живого великого древа… Как нащупать, узреть в толще веков тот главный корень, который определил на тысячелетия, что же мы такое и ради чего явилось свету наше древо? Как жить, чтобы наша жизнь и поступки не противоречили нашему историческому предназначению? » В том, что конкурс «Храмы России» не угас, а продолжается уже многие годы, по мнению В. Маслова, - свидетельство того, что на Кольском Севере много по-настоящему талантливой молодежи и в ней живёт тяга к познанию своих истоков, к творчеству, научному поиску, к осмыслению самых разных общественных проблем. И нужно эти таланты поддерживать, растить, развивать, в чем предназначение современного писателя-просветителя. Маслов – просветитель и писатель – это ещё и встречи с творческой интеллигенцией, учителями, учащимися, военнослужащими, студенческой и рабочей молодежью, жителями практически всех уголков Кольского полуострова. На некоторых из них мне приходилось бывать. И всякий раз меня поражали обширные знания этого человека, а еще - его умение заражать своим знанием аудиторию. Его всегда внимательно, с большим интересом слушали, потому что чувствовали неравнодушие этого человека: слушаешь, и возникает ощущение, что он говорит именно для тебя. Маслов – это и проведение на Мурманской земле Дней литературы (в том числе, саамской и коми), Рубцовских чтений; это и работа с начинающими авторами, организация семинаров для молодых литераторов, издание серии сборников «Первая книга поэта» . Это и инициатива учреждения областной литературной премии имени Баёва. Подстаницкого, возрождения памяти о первом Кольском воеводе, выдающемся историческом деятеле Авраамии Палицыне, установки поклонного креста Феодориту Кольскому… Всего сделанного им доброго не перечесть…»

В. Маслов К ТЕМ, КТО ПОСЛЕ МЕНЯ… Счастья вам, сыновья, и большого настоящего успеха! Как вы построите жизнь – дело ваше, выдавать что-то за образец глупо: жизнь не ботинок, чтобы на одну колодку. Вот ведь и моя судьба – только моя, и хоть гну определенно в задуманную сторону, не знаю даже, что сегодня вечером будет… Но как бы не сложилась ваша жизнь, вы должны знать: вы несете ответственность за все, чем жили и как жили ваши деды и прадеды, чем будут ваши правнуки. Так же как они, бывшие и будущие, несут ответственность за то, какие вы и как живете. Это только в суде сын за отца не ответчик… Мне кажется, это закономерность: молодые люди, стряхнувшие «прах с ног» , быстрей всходят и, обгоняя других, начинают быстрей расти, но затем, - рано скисают, очень часто даже не отплодоносив, - ком земли под ними маловат, корни подрублены. Ваши корни, хотите вы их знать или нет, нормальные. Но не обделите ими и детей ваших. Если, положим, какой-то из дедов совсем уж не приемлем, выйдите напрямик на прадеда, корень должен тянуться. На гидропонике живую душу не вырастишь… Старайтесь всех понять, а самих себя, даже очевидно правых, строго спрашивать и судить, это крайне важно для самоусовершенствования. Ведь, сперва - мы вскипаем: я прав! И только я! И это нормально. Ненормально, плохо, если потом, после времени, сомнением душу не оживить, если не появится лишенное всякой логики чувство вины правого перед виновным… Ум, ясный и острый, исследуя капельку жидкости, точно скажет, сколько и каких в ней солей, каковы вязкость и прозрачность. Разум не скажет главное: это – слеза… Без того чувства, похожего на вину, ум до разума не дойдет… 25. 11. 80 г. Карское море

Из письма к сыновьям. Мне страшно, что вы, как громадное большинство нынешних наших соотечественников, вырастете, и не будет у вас корня в родной почве, и понесёт вас хуже, чем перекати-поле, и будет кто-то походя топтать то место, на котором должны лежать ваши надёжные, вечные мертвые якоря… Для страха и горечи есть сегодня основания тягчайшие, - в громадном большинстве своём мы, русские, вот уже в трёх поколениях воспитываемся в пренебрежении к родной земле, в хуле на неё, в активном равнодушии к нашей национальной почве, и тому, как она запоганивается. Дошло до того, что мы, русские, забывшие о своём национальном достоинстве и гордости, стали, привязаны к родной земле даже меньше, чем, к примеру, евреи к своему гипотетическому Сиону. Может, именно поэтому я не могу смотреть спокойно и на то, как наши молодые люди пренебрежительны к своим родителям: пусть и куцее, но всё-таки это хоть какое-то историческое заземление. Больше всего нужно нам сейчас – каждому, самому себе! – оставаться человеком России, нужно исторически заземляться. Вот почему нам надо не только знать, но и иметь мужество чтить дедов наших, иметь мудрость гордиться ими, вот почему я так хочу, чтобы вы знали Историю России во всех её святых и чёрных проявлениях, вот для чего, отказывая себе в другом, я, пока можно было, ставил в библиотеку нашу семейную то, что касается нашей Истории, но чего не возьмёшь в библиотеках других… Боюсь, что если (и впредь) удастся нашим недругам воспитать в нашей отчизне ещё одно-два поколения так, как моё и ваше воспитывалось, если мы допустим такое, то может не свершиться то, что было предписано Судьбой для России, мало ли народов канули в Лету, сойдя со сцены оттого только, что, великие, в нужный момент они не вспомнили о себе, как о народе едином, но в чём-то обособленном, что растратили «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам» (А. С. Пушкин), забыли о святой обязанности хранить «родных богов дома и прадедов могилы» (Эсхил). Помня об этом, я с трудом достал и положил на книжную полку «Дневник писателя» . Ф. Достоевский создавал его сто лет назад, во время великого подъёма русского национального самосознания, когда, ощутив своё кровное славянское родство с болгарами, шли наши люди со всех концов России, шли часто пешком! – на помощь болгарским братьям. Вы, сыновья мои, - люди уже взрослые и грамотные и, соглашаясь или не соглашаясь, должны знать, как смотрел великий страдалец и патриот на все эти еврейские, татарские и прочие вопросы, должны иметь свой взгляд на это. Но каким бы Ваш взгляд ни был, в любом случае, сквозь все эти вопросы, вы должны, стараясь не обижать интересы других, видеть Главные интересы своей родины – в узком, широком и ещё более широком смысле. Ни в какой школе, ни в каком институте об этом Достоевском вам не скажут, - он, этот, такой, ныне запретен, - поэтому, как сумею, должен сказать, показать, дать почитать вам это я… Не делайте выводов, но знать надо.

Моё счастье, что мне очень много, до святости ценного, досталось в детстве – с маминым молоком, со сказками бабы Лизы, с болями и преданиями, среди которых рос, - отнюдь не любимец и отнюдь не самый главный заводила, не коновод. Сколько же я потом всё это, себя «образовывая» , затаптывал! А оно всё-таки, хотя и хило, хотя и поздно, но проросло и, слава Богу, привело меня через добрых людей и через добрые книги ко многому. А из всего того, чем я себя усиленно «самообразовывал» , остались во мне, пожалуй, только Софокл и Эврипид. (Осенью в 52 году, когда я читал этих древних, я как-то ухитрился Эсхила миновать, - видимо, в библиотеке линкора «Гангут» - ( «Октябрина» ) его не было. ) Да и Софокл с Эврипидом остались во мне только за счёт каких-то глубинных связей с тем, чем я был напитан в детстве. Видимо, из-за того, что я только теперь, невообразимо поздно, стал, кажется, подходить к тому самому главному, что делает человека человеком, я так нетерпелив порой в желании видеть вас лучшими, чем я был и есть, а потом болею и каюсь от своей нетерпимости и резкости. Как я хочу, чтобы вы скорее прикоснулись к тому великому, которое я для себя раскопал, частью которого себя чувствую и которое, непрерывно разрастаясь, всё более влечёт меня. Видимо, поэтому, наталкиваясь на бесценные книги податные «Стрелецкому сыску» , я пропускаю их через себя до страшной головной боли, и, привязывая только что вычитанное к тому, что знал прежде, не могу остановиться. И все более чувствую себя веткой такого могучего явления такого пьяняще-неисчерпаемого, всепроникающего, что создаётся мучительное и радостное ощущение собственного – в прошлом нашем – бессмертия. Я хочу, чтобы вы быстрее, чем я, пришли к тому же, - трудом и умом. К этому странному, но необходимому мигу, когда несчастье и счастье становятся неразрывны, - где-то в этот момент и начинается человек. И об одном молюсь – только бы эта отстраненность не выразилась в бездумье и пьянстве… Может, боясь этого, я и написал всё предыдущее, что в наше время только одно – осмысленность существования и та историческая заземлённость, о которой говорил, помогут избежать этого. Отсутствие осмысленности в жизни – вот причина того пьяного бедствия, которое медленно гноит человеческую душу и, вместе с другими бедствиями, стремительно разрушает страну. Отсутствие же исторического заземления грозит в первую очередь личностям крупным сильным и чем незаурядней оторвавшийся от родной земли человек, тем крушение неожиданнее и разрушительнее. И все-таки!. . Мне кажется, что под пологом, плотным пологом травы забвения, уже живут, уже набирают силы те семена, которые, взойдя, еще при наших современниках поднимут над нашей землей высоко наше небо. Ну, а пока, как и положено, первыми выскочили, сеют семена сорняки… Что делать… Дождемся даст Бог, и наших семян. Виталий Маслов. 29 января 1988 года.

В Мурманске проводят дни памяти Виталия Семёновича – Масловские чтения, исполняют песни на его стихи. В Мезени тоже проходят памятные мероприятия, в Каменке в Доме культуры ставят спектакли-инсценировки по произведениям писателяземляка. Есть задумка в Сёмже, в родительском доме, открыть музей. Не забывают Виталия Маслова и в Архангельске. О поморском летописце пишут в здешних газетах, литературно-художественном и общественно-политическом журнале Архангельской писательской организации «Двина» . В Добролюбовке организуются выставки книг с произведениями талантливого мастера слова. Придёт время, и по его творчеству будут защищать диссертации. А он не успел : Издать книги: - «Крутая дресва» - Роман «Искупление» - Сборник стихов - Сборник рассказов - Публицистику

Создать подготовительное отделение Российской академии живописи, ваяния и зодчества. Станислав Половников (помор, моряк, краевед) Из летописи воспоминаний «Живой костер Виталия Маслова» . «…Однажды на причале морского и речного вокзала, после прибытия из Мурманска на теплоходе, Виталий поведал о задумке, имеющей самое непосредственное отношение к Архангельску. - Крепко засела в моей голове, - рассказывал он журналистам, - и не даёт покоя уже несколько лет идея. Хочу, чтобы на Соловках в знаменитом Ставропигиальном мужском монастыре открылось подготовительное отделение Российской академии живописи, ваяния и зодчества, которую создал и возглавляет один из самых известных художников нашего времени Илья Глазунов. Соловки всегда были центром культуры, вокруг которого объединялись все талантливые люди нашего поморского края. Таланты не должны уходить в песок, как это происходит, к сожалению, в нашей стране сейчас. По четыре-пять подающих надежды молодых художников от каждой области Северо-Западного региона, пройдя здесь обучение, могли бы продолжить образование уже в «Глазуновке» . Я говорил с Ильей Сергеевичем по этому поводу, он меня сразу поддержал и крепко поддерживает до сих пор. С проектом знакомы в Министерстве культуры, где нас поддерживают, даже подпись министра на соответствующем документе есть. Мне удалось убедить в необходимости открытия подготовительного отделения академии на базе Соловецкого монастыря всех губернаторов соседних областей, даже духовные власти «за» . Осталось получить согласие главы Архангельской администрации. Павел Николаевич Балакшин, будучи на этом посту, так и не решился подписаться. Может быть, новый губернатор Анатолий Ефремов меня поддержит. С ним я, правда, ещё не виделся… Проект, к сожалению, так и остался проектом. Тем не менее, и в наши дни его актуальность не потеряна. При должном отношении к нему в области проект для исполнения реален» .

Создать «Музей Славянской письменности» Установить памятник рыбакам Макет, выполненный В. С. Масловым Он мечтал поставить памятник рыбакам…