Национализм в Хорватии Это Вуковар хорватский

Национализм в Хорватии

Это – Вуковар, хорватский город, который был полностью разрушен во время войны после распада бывшей Югославии в 1991 году. Сейчас Вуковар до сих пор восстанавливается. Город является символом борьбы Хорватии за независимость, борьбы, известной как “Война за Отечество”.

Сейчас другой символ вызывает волнения в Хорватии. Это – надписи кириллицей на общественных зданиях. Согласно переписи населения 2011 года, сербы составляют треть населения Вуковара. Закон о меньшинствах гарантирует им право на свой язык и алфавит. Первые надписи на сербском появились в сентябре. Но таблички с надписями на сербском языке очень быстро сорвали хорватские ветераны войны. Эти демонстранты говорят, что кириллица напоминает о времени, когда Вуковар противостоял югославской армии, когда сербы были разгневаны заявлением о независимости Хорватии. Армия уничтожила Вуковар. Хорватия за независимость заплатила очень дорого.

В Загребе и Вуковаре 7 апреля 2013 года начались митинги под лозунгом "Нет кириллице в Хорватии", в которых приняли участие по разным оценкам от 20 до 40 тысяч человек. Митинги продолжаются до сих пор. Город Вуковар и его окрестности — одно из немногих мест в Хорватии, где сербы сегодня составляют значительную часть населения. Дело в том, что этот город оставался под контролем сербских сил до 1998 года, пока регион «мирно» , под принуждением мирового сообщества, не был опять отдан Хорватии.

«Конечно, дело совсем не в кириллице, которая и в самой Сербии умирает, а в том, что она является символом всего сербского и православного, неприемлемым для наследников усташей. Митинги в Загребе и Вуковаре в воскресенье были организованы ветеранами военного конфликта 1991 -1995 годов. Это так называемое "Содружество бойцов хорватской обороны" и "Комитет в защиту хорватского Вуковара". Однако среди митингующих были замечены лидеры националистических правых партий, которые стояли у истоков формирования боевых хорватских формирований в годы войны — Хорватского демократического союза (ХДС) и Хорватской партии права (ХСП)» . Именно они стоят за ветеранами войны, считает сербская пресса.

До войны Вуковар был одним из самых процветающих регионов Югославии. Сегодня это одна из беднейших частей Хорватии. Город разделился на две части: все улицы, кафе, школы поделены на сербские и хорватские и по сей день. Существуют два параллельных мира, которые за редким исключением мало пересекаются в повседневной жизни. Молодое сербское поколение стремится уехать из Вуковара в Сербию или в страны ЕС, так как понимает, что будущего в стране у них нет, и они всегда будут считаться гражданами второго сорта.

“Это невыносимо, – говорит Мара Журчич, потерявшая в войне сына. - Я и смотреть теперь на сербов не могу. А они ещё хотят ввести тут кириллицу! Они проливали кровь нашей сыновей, наших мужей. Они наши соседи, но я их не люблю. Если бы они не убивали людей, то могли бы жить здесь без проблем” “Использовать в Вуковаре кириллицу неправильно. Во всяком случае, в ближайшем будущем, пока ещё не зарубцевались раны войны. Если они вообще могут зарубцеваться” “Когда мы вернулись сюда после заключения мирного соглашения 1997 года, здесь все надписи были на кириллице. Потом начался процесс мирного реинтеграции и все надписи сделанные кирилицей стали недействительными. А теперь, после проведения переписи в 2011 году, надписи на кирилице вновь появились на правительственных зданиях. Этот алфавит не был бы проблемой, если бы раны людей уже зажили, если бы были найдены все погибшие и пропавшие без вести. Но этого пока не сделано. Поэтому кириллица здесь – это как соль на открытую рану” “Мы – против сербского языка и надписей кириллицей, так как под этими буквами они совершили агрессию против Вуковара в 1991 году. В ходе этой агрессии погибли 5000 человек – гражданских лиц, детей , пожилых людей. 400 человек до сих пор считаются пропавшими без вести” “У меня есть сербские коллеги, но я с ними на эту нему не разговариваю. Ее мы не обсуждаем. Нет необходимости узнать их мнение, потому что я знаю, что они думают по этому вопросу. Здесь мы разделены. У нас совершенно противоположенные точки зрения. На их взгляд, Вуковар сербский город, я же считаю, что он хорватский”

КУЛЬТ ТАТУИРОВКИ У ХОРВАТСКИХ ЖЕНЩИН Девчушка в середине первого фото — Теа Туралия. Она выросла в Боснии и Герцеговине, окруженная татуированными женщинами. Каждый день она целовала руки своей прабабушки, не думая о рисунках на ее руках. Когда она подросла, Теа обнаружила, что все разрисованные чернилами старушки вокруг неё — последнее поколение тайного католического культа, образовавшегося в то время, когда Босния была оккупирована Оттоманской (Османской) империей. Члены культа узнавали друга, татуируя руки, используя чернила, которые делались из состава, составной частью которого было молоко из груди женщин.

Культ вымер вскоре после Второй мировой войны, когда коммунистическая Югославия решила, что религия не должна существовать, но теперь, когда это всё закончилось, Теа пробует восстановить это повальное увлечение. Народные хорватские католические общины в Боснии терпели ад при турках во время османского господства, когда большинство из них принуждали перейти в ислам. Девушек насиловали, детей брали в Турцию рабами, а у турецких правителей было право спать с женщинами-христианками во время их брачной ночи до того, как жених мог даже взглянуть на невесту. В ответ на такое насилие женщины пристрастились к татуировке крестами и другими древними символами на руках, пальцах, груди и лбу. Они верили, что это даст духовную защиту, которая отгонит турок или, по крайней мере, даст знать людям, что они были когдато католиками — до того как их принудили перейти в другую религию.

Во время расцвета культа матери стали татуировать своих детей дома, обычно до того, как им исполнялось десять лет. При татуировке пользовались грубой иглой и особой смесью из древесного угля, сажи, меда и молока, взятого из груди кормящей матери, родившей мальчика. “Мы брали материнское молоко от женщины, родившей мальчика, потому что только такое молоко годилось для татуировки, — утверждает Теа. — Мы также верим, что такое молоко может вылечить больные глаза”. Хотя культ пережил оттоманских угнетателей, коммунистические власти сделали татуированных женщин объектом ненависти. Подвергаемые угрозам и рассматриваемые как преступники, они часто теряли работу из-за своей преданности вере. В конце концов они из страха перестали татуировать своих детей, и практика эта к 1950 -м годам более или менее заглохла.

Одна женщина заговорила с Теа о татуировке таинственным тоном: “У нас были керосиновые лампы, — начала она, — молоко брали от женщины, кормящей мальчика, и его смешивали с ламповой сажей. Тогда она взяла иглу, обмакнула её и выколола мне кресты на руках, пока кровь не побежала. Рука у меня оцепенела, так что я ничего не чувствовала. Она завернула её, и я её держала так и не мыла целый день”.

Другая женщина была татуирована в шесть лет. “Я была маленькой и не ходила в школу. Мою татуировку сделали на каком-то празднике — делать её должны были моей сестре, но она боялась, и толкнула меня вперёд вместо себя”. . . По словам Теа, татуировка была нужна во время турецкой оккупации Боснии и Герцеговины как защита детей от похищения. У многих были вытатуированы на коже имена или инициалы, чтобы их не смогли заставить забыть, кто они.

Сама Теа ещё не татуирована. “Я бы очень хотела, когда-нибудь, — сказала она мне, — но только татуировками моего народа, потому что они — часть нашего самосознания и у них есть значение, которого для меня не будет иметь никакая другая татуировка. Если у меня будут когда-нибудь дети, то я дам им эти татуировки для защиты, так, чтобы они знали, кто они. Я хотела бы, чтобы они были татуированы с добавлением материнского молока, потому что так делали всегда. Единственно — нам придётся найти в помощь современного художникататуировщика, потому что те, которые знали, как это делать по обычаю, уже умерли”.