МАРТЫНОВ ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ 1905 — 1980 ПОЭТ ПЕРЕВОДЧИК

МАРТЫНОВ ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ (1905 - 1980), ПОЭТ, ПЕРЕВОДЧИК.

Родился 9 мая (22 н. с. ) в Омске в семье техника путей сообщения, внимательно следившего за воспитанием и духовным ростом сына, поддерживавшего интерес к технике и рисованию. Любовь к поэзии пришла к Мартынову после знакомства со стихами Маяковского. Второй любовью он позже назовет стихи Блока. Из семьи Н. И. Мартынова, инженера-строителя железных дорог, потомка “мещан Мартыновых, ведущих начало от деда своего офени, владимирского коробейника-книгоноши Мартына Лощилина” (“Воздушные фрегаты”). М. Г. Збарская, мать поэта, привила сыну любовь к чтению, к искусству. В отрочестве М. увлекался чтением неоромантической литературы (А. Конан Дойль, Дж. Лондон, А. Грин), серьезно изучал географию и геологию, интересовался “техникой в самом широком смысле этого слова” и фольклором Сибири. Учился в Омской классической гимназии, но курс не окончил: учеба была прервана революцией.

В 1920 -м присоединился к группе омских футуристов, “художников, артистов и поэтов”, которую возглавлял местный “король писателей” А. С. Сорокин. С 1921 начал публиковать заметки в омской газете “Рабочий путь” и стихи в местных журналах, позднее - в ж. “Сибирские огни”. Вскоре отправился в Москву поступать во ВХУТЕМАС, где попал в круг близких по духу молодых художников-авангардистов. Однако малярия и голод заставили М. вернуться домой. В Омске поэт продолжал заниматься самообразованием, вернулся к журналистской деятельности и активному участию в художественной жизни города. Выполняя редакционные поручения, ездил по Сибири.

В 1932 -м М. был арестован по обвинению в контрреволюционной пропаганде. Поэту приписали участие в мифической группе сибирских писателей, в “деле сибирской бригады”. От гибели спасла случайность, но в 1933 -м М. был отправлен в административную ссылку в Вологду, где жил до 1935, сотрудничая в местных газетах. После ссылки вернулся в Омск, где написал ряд поэм с исторической сибирской тематикой и где в 1939 издал кн. “Стихи и поэмы”, принесшую М. известность среди читателей Сибири.

В 1945 -м в Москве была издана 2 -я кн. , “Лукоморье”, которой поэт обратил на себя внимание более широкого круга читателей. Данная кн. - этапная в творчестве М. В 1930 -х поэт в ряде стихотворений и поэм разработал, или попытался реконструировать, сибирский миф о северном счастливом крае, который предстает в стихах М. в облике то фантастической Гипербореи, то легендарной “златокипящей Мангазеи”, то почти реального - М. искал этому исторические доказательства Лукоморья.

Основной миф складывался из разнообразных преданий: о северной Золотой Бабе, о средневековой земле пресвитера Иоанна и др. Сказались как давнее увлечение автора историей Сибири, так и юношеское увлечение неоромантикой: в ряде произведений поэт воспел экзотику странствий, раскрыл романтическое в повседневном и современном. Стихи этого периода, характеризуемого своеобразным “романтическим реализмом” поэтического зрения М. , позднее принесут автору всероссийскую популярность.

В первые послевоенные годы бывшая жеманно салонная поэтесса В. Инбер, старательно изображавшая из себя литературную комиссаршу, заявила, что советской поэзии не по пути с Л. Мартыновым. Мартынова отлучили от наших журналов, и жил он как неприкаянный сказочник, заподозренный в перешептываниях с дьяволом, все-таки по-сказочному - на 11 -й Сокольнической, дом номер одиннадцать. Мартынова начали забывать, впрочем, и слишком прославленным он не был. Такой поэт, как он, не мог пригодиться, когда требовались не сказочники, а барабанщики полувоенного типа.

Но время переломилось, и Эренбург напомнил нам о существовании поэта, который выстрадал этот перелом своим художественным подвигом. Зелененькая книжечка Мартынова, изданная "Молодой гвардией" в 1957 -м, была первым поэтическим бестселлером после того, как репутация поэзии стала неумолимо падать в послевоенное, далекое от фронтовой искренности время. Предперестройка, дав популярность двум блестящим поэтам Л. Мартынову и Б. Слуцкому, эту популярность у них отобрала, трагически толкнув этих, до тех пор ничем не запятнанных людей на выступление против Б. Пастернака во время скандала с "Доктором Живаго". Мартынов остается одним из крупнейших русских поэтов XX века. Ему удалось создать большее, чем хорошие стихи, - он создал свою интонацию. Я закричал ей: я видел вас когда-то, Хотя я вас и никогда не видел, Но тем не менее я видел вас сегодня, Хотя сегодня я не видел вас! Если бы Мартынов написал только эти четыре строки, его интонация была бы

М. упорно стремится выглядеть публицистичным, актуальным, но и желает связать актуальность со свойственными ему поисками новых средств обогащения своей поэтической техники - а получается вот что: “И ночь. И снова ветрено и сыро. / И вихри так сшибаются с листвой, / Как будто бы над самой головой/ Плывет не лайнер в бездне буревой, / А мечется, как смуглый ангел мира, / Индира Ганди в шубке меховой” (“Газетная тема”, 1971). И уже почти не действенны попытки вернуться на стезю формотворчества, к использованию прежнего состава рифм (“Пахло летом, пахло светом. . . ”, 1960; “На дворе как будто грянул гром. . . ”, 1967; “Разумная связь”, 1970). Такие стих. конца 1960 -х, как аллитерационные “Среди редеющего леса. . . ” и “Черт Багряныч”, как “Келья летописца” с кольцующими каждый стих парами рифм (“В келье старец виден еле-еле. / Отче, чем ты грезишь в недрах ночи? ”), “технические” эксперименты с превращением прозы в стихи (“Мать математика”, 1964; “Проза Есенина”, 1966) - они являются скорее исключениями, нежели правилом. Редко возникает и необходимое гармоническое равновесие между музыкой стиха и возвышенным лиризмом, присутствующее, к примеру, в стих. “Томление” (1962). Причиной тому - метания М. между чисто “проблемными” эпическими строками и “техничной” лирикой. Однажды они приводят к прозрению: за молодым поколением русских поэтов не угнаться (“И все, что только лишь еще/ Хочу сказать, от них я слышу. . . ”- стих. “Свои стихи я узнаю. . . ”, 1970).

В 1960 -е появляются новые сборники стихов поэта: "Первородство", "Голос природы", "Людские имена"; в 1972 - сборник "Гиперболы", "Земная ноша" и др. Мартынов много занимается переводами поэзии с английского, французского, итальянского, польского и др. языков. Его перу принадлежат также сборник корреспонденций и очерков ("Трудный корм", 1930), автобиографическая повесть "Воздушные фрегаты" (1974), книга о литературном труде - "Пути поэзии" (1975). В 1980 в возрасте 75 лет Л. Мартынов скончался.

НАГРАДЫ И ПРЕМИИ Государственная премия СССР (1974) — за книгу стихов «Гиперболы» (1972) Государственная премия РСФСР имени М. Горького (1966) — за книгу стихов «Первородство» Три ордена Трудового Красного Знамени (1964, 1970, 1975) «Серебряный Крест» (Орден труда с рубинами, 1949 г. ), «Золотая Звезда» (1964 г. ) и «Серебряная Звезда» (1970 г. ) (все — Венгрия) Орден Кирилла и Мефодия I степени (Болгария) (1976)

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ 11 лет Мартынов жил в Москве по адресу 11 -я Сокольническая улица, дом номер 11, квартира номер 11, комната площадью 11 квадратных метров. Число одиннадцать поэт считал счастливым. И завещал в день смерти положить ему на грудь одиннадцать камней из своей коллекции. Друзья Л. Мартынова, писатели, композиторы и художники: А. Сорокин, Г. Вяткин, Я. Озолин, В. Уфимцев, В. Шебалин, С. Марков, Н. Мамонтов, Б. Жезлов, Н. Калмыков, В. Итин, К. Коничев, Н. Тихонов, П. Л. Драверт, А. Калинченко, А. Гидаш и А. Кун, С. Кирсанов, И. Эренбург, Б. Слуцкий, Н. Чуковский, В. Утков.