Практическая работа по литературе первой половины XIX века Основные темы и мотивы ТВОРЧЕСТВА А. С. ПУШКИНА
Лирика А. С. Пушкина. ВОПРОСЫ: Гражданские, политические и патриотические мотивы лирики Пушкина: вера в закон, отвержение ханжества, мистики, стремление к подвигу. Соотнесение вольнолюбивых настроений с мироощущением самого поэта, с его призванием. Философское осмысление личной свободы. Понимание Пушкиным России как могущественной, великой державы. Тема поэта и поэзии. Новаторство Пушкина в соединении темы высшего предназначения поэзии и личного переживания. Лирика любви и дружбы. Средоточие внимания поэта на внутреннем мире личности. Гармония человеческих чувств в лирике Пушкина. Философская лирика. Размышления поэта о вечных вопросах бытия, постижение тайны мироздания.
ПОЭТУ Поэт! не дорожи любовию народной. Восторженных похвал пройдет минутный шум; Услышишь суд глупца и смех толпы холодной, Но ты останься тверд, спокоен и угрюм. Они в самом тебе. Ты сам свой высший Ты царь: живи один. Дорогою свободной суд; Иди, куда влечет тебя свободный ум, Всех строже оценить умеешь ты свой Усовершенствуя плоды любимых дум, труд. Ты им доволен ли, взыскательный Не требуя наград за подвиг благородный. художник? Доволен? Так пускай толпа его бранит И плюет на алтарь, где твой огонь горит, И в детской резвости колеблет твой треножник. 1830
Брожу ли я вдоль улиц шумных, Вхожу ль во многолюдный храм, Сижу ль меж юношей безумных, Я предаюсь моим мечтам. Я говорю: промчатся годы, И сколько здесь ни видно нас, Мы все сойдем под вечны своды И чей-нибудь уж близок час. Гляжу ль на дуб уединенный, Я мыслю: патриарх лесов Переживет мой век забвенный, Как пережил он век отцов. Младенца ль милого ласкаю, Уже я думаю; прости! Тебе я место уступаю: Мне время тлеть, тебе цвести. День каждый, каждую годину Привык я думой провождать, Грядущей смерти годовщину Меж их стараясь угадать. И где мне смерть пошлет судьбина? В бою ли, в странствии, в волнах? Или соседняя долина Мой примет охладелый прах? И хоть бесчувственному телу Равно повсюду истлевать, Но ближе к милому пределу Мне все б хотелось почивать. И пусть у гробового входа Младая будет жизнь играть, И равнодушная природа Красою вечною сиять.
Отцы пустынники и жены непорочны, Чтоб сердцем возлетать во области заочны, Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв, Сложили множество божественных молитв; Но ни одна из них меня не умиляет, Как та, которую священник повторяет Во дни печальные Великого поста; Всех чаще мне она приходит на уста И падшего крепит неведомою силой: Владыко дней моих! дух праздности унылой, Любоначалия, змеи сокрытой сей, И празднословия не дай душе моей. Но дай мне зреть мои, о боже, прегрешенья, Да брат мой от меня не примет осужденья, И дух смирения, терпения, любви И целомудрия мне в сердце оживи. 1836
«Погасло дневное светило» На море синее вечерний пал туман. Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан. Я вижу берег отдаленный, Земли полуденной волшебные края; С волненьем и тоской туда стремлюся я, Воспоминаньем упоенный… И чувствую: в очах родились слезы вновь; Душа кипит и замирает; Мечта знакомая вокруг меня летает; Я вспомнил прежних лет безумную любовь, И всё, чем я страдал, и всё, что сердцу мило, Желаний и надежд томительный обман… Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан. Лети, корабль, неси меня к пределам дальным По грозной прихоти обманчивых морей, Но только не к брегам печальным Туманной родины моей, Страны, где пламенем страстей Впервые чувства разгорались, Где музы нежные мне тайно улыбались, Где рано в бурях отцвела Моя потерянная младость, Где легкокрылая мне изменила радость И сердце хладное страданью предала. Искатель новых впечатлений, Я вас бежал, отечески края; Я вас бежал, питомцы наслаждений, Минутной младости минутные друзья; И вы, наперсницы порочных заблуждений, Которым без любви я жертвовал собой, Покоем, славою, свободой и душой, И вы забыты мной, изменницы младые, Подруги тайные моей весны златыя, И вы забыты мной… Но прежних сердца ран, Глубоких ран любви, ничто не излечило… Шуми, шуми, послушное ветрило, Волнуйся подо мной, угрюмый океан… 1820
«Свободы сеятель пустынный…» (1823) Изыде сеятель сеяти семена своя Свободы сеятель пустынный, Я вышел рано, до звезды; Рукою чистой и безвинной В порабощенные бразды Бросал живительное семя – Но потерял я только время, Благие мысли и труды… Паситесь, мирные народы! Вас не разбудит чести клич. К чему стадам дары свободы? Их должно резать или стричь. Наследство их из рода в роды Ярмо с гремушками да бич.
«Подражания Корану» (IX) (1925) И путник усталый на бога роптал: Он жаждой томился и тени алкал. В пустыне блуждая три дня и три ночи, И зноем и пылью тягчимые очи С тоской безнадежной водил он вокруг, И кладез под пальмою видит он вдруг. И к пальме пустынной он бег устремил, И жадно холодной струей освежил Горевшие тяжко язык и зеницы, И лег, и заснул он близ верной ослицы ‒ И многие годы над ним протекли По воле владыки небес и земли. Настал пробужденья для путника час; Встает он и слышит неведомый глас: «Давно ли в пустыне заснул ты глубоко? » И он отвечает: уж солнце высоко На утреннем небе сияло вчера; С утра я глубоко проспал до утра. Но голос: «О путник, ты долее спал; Взгляни: лег ты молод, а старцем восстал; Уж пальма истлела, а кладез холодный Иссяк и засохнул в пустыне безводной, Давно занесенный песками степей; И кости белеют ослицы твоей» . И горем объятый мгновенный старик, Рыдая, дрожащей главою поник… И чудо в пустыне тогда совершилось: Минувшее в новой красе оживилось; Вновь зыблется пальма тенистой главой; Вновь кладез наполнен прохладой и мглой. И ветхие кости ослицы встают, И телом оделись, и рев издают; И чувствует путник и силу, и радость; В крови заиграла воскресшая младость; Святые восторги наполнили грудь: И с богом он дале пускается в путь.
«Элегия» ( «Безумных лет угасшее веселье. . . » ) (1830) Безумных лет угасшее веселье Мне тяжело, как смутное похмелье. Но, как вино ‒ печаль минувших дней В моей душе чем старе, тем сильней. Мой путь уныл. Сулит мне труд и горе Грядущего волнуемое море. Но не хочу, о други, умирать; Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать; И ведаю, мне будут наслажденья Меж горестей, забот и треволненья: Порой опять гармонией упьюсь, Над вымыслом слезами обольюсь, И может быть ‒ на мой закат печальный Блеснёт любовь улыбкою прощальной.
Поэма «Медный всадник» : а) проблема личности и государства в поэме, б) образ стихии, в) образ Евгения и проблема индивидуального бунта, г) образ Петра, д) своеобразие жанра и композиции произведения, е) развитие реализма в творчестве Пушкина.
Проблема личности и государства в поэме В этой поэме Пушкин сравнивает две правды: правду Евгения, частного человека, и правду Петра – государственную. По сути, вся поэма – это их неравный конфликт. С одной стороны, тут нельзя сделать однозначный вывод, кто прав: оба преследуют свои интересы, обе позиции имеют право на существование. Однако итог поэмы дает понять, что, по мнению самого Пушкина, прав Петр. Величие империи важнее трагедии маленьких людей. Частный человек обязан покоряться воле императора.
Образ стихии В поэме образ стихии ассоциируется с рекой Нева: больной зверь, вор, с битвы прибежавший конь, котел, злодей Нева всю ночь Рвалася к морю против бури, Нева вздувалась и ревела, Не одолев их буйной дури. . . Котлом клокоча и клубясь, И вдруг, как зверь остервенясь, На город кинулась. Осада! приступ! злые волны, «С божией стихией Как воры, лезут в окна. Царям не совладеть» Так злодей, С свирепой шайкою своей В село ворвавшись, ломит, режет, Крушит и грабит; вопли, скрежет, Насилье, брань, тревога, вой!. .
Образ Евгения и проблема индивидуального бунта В эпицентре этих страшных событий, по излюбленной Пушкиным схеме, оказывается простой человек. ничем не примечательный житель огромного города, мельчайшая частичка общества: Бедный Евгений, гражданин столичный, Каких встречаете вы тьму, От них нисколько не отличный Ни по лицу, ни по уму. … я молод и здоров, Трудиться день и ночь готов; Уж кое-как себе устрою Приют смиренный и простой По сердцу пламень пробежал, Но бедный, бедный мой Евгений… Вскипела кровь. Он мрачен стал Пред горделивым истуканом Увы, его смятенный ум Против ужасных потрясений И, зубы стиснув, пальцы сжав, Как обуянный силой черной, Не устоял. Мятежный шум «Добро, строитель чудотворный! Невы и ветров раздавался Шепнул он, злобно задрожав, — В его ушах. Ужасных дум Ужо тебе!. . » И вдруг стремглав Бежать пустился. Безмолвно полон, он скитался.
Образ Петра Во вступлении к поэме говорится об императоре Петре: он строил Петербург, не думая о простых людях, не думая о том, что жизнь в городе на болоте может быть опасной. . . Но для императора важнее было величие России. И думал он: Отсель грозить мы будем шведу, Здесь будет город заложен На зло надменному соседу. Природой здесь нам суждено В Европу прорубить окно И прямо в темной вышине Ужасен он в окрестной мгле! Над огражденною скалою Какая дума на челе! Кумир с простертою рукою Какая сила в нем сокрыта! Сидел на бронзовом коне. А в сем коне какой огонь! Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта? О мощный властелин судьбы!
Своеобразие жанра и композиции произведения «Медный всадник» ‒ одно из самых совершенных поэтических произведений Пушкина; Это лиро-эпическая поэма, однако Пушкин, который очень хорошо разбирался в признаках литературных жанров, назвал её «Петербургская повесть» ; Пушкин преодолел жанровые каноны исторической поэмы. Петр I не появляется в поэме как исторический персонаж (он «кумир» ‒ изваяние, обожествленная статуя), о времени его царствования также ничего не сказано.
Художественная структура "Медного всадника" весьма своеобразна и состоит из: Предисловия; Вступления; Части Первой; Части Второй;
Развитие реализма в творчестве Пушкина Поэма была написана в 1833 году в эпоху становления реализма; Уже из Предисловия понятно, что это реалистическое произведение: «Происшествие, описанное в сей повести, основано на истине» ; Главный герой реалистичен и типичен для своей эпохи, это обычный человек;
Противоречия между человеком и властью не могу т. разрешиться или исчезнуть: человек и власть всегда трагически связаны между собой. Такой вывод можно сделать из пушкинского поэтического «исследования» одного из эпизодов «петербургского» периода русской истории. Первый камень в его фундамент заложил Петр I ‒ «мощный властелин судьбы» , построивший Петербург и новую Россию, но не сумевший «железною уздою» стянуть человека. Власть бессильна против «человеческого, слишком человеческого» ‒ сердца, памяти и стихии человеческой души. Любой «кумир» ‒ только мертвая статуя, которую Человек может сокрушить или, по крайней мере, заставить сорваться с места в неправедном и бессильном гневе.
Скачать презентацию Практическая работа по литературе первой половины XIX века
Практическая работа_Пушкин.pptx